ISSUE 4-2002
INTERVIEW
Александр Куранов Томаш Урбанец Зденка Вагнерова  & Александр Куранов
STUDIES
Vaclav Pravda Ярослав Шимов
RUSSIA AND ...
Евгений Сергеев Jan Barta Игорь Некрасов
OUR ANALYSES
Димитрий Белошевский
REVIEW
Елена Серапионова
APROPOS
NEW POINT OF VIEW
Zdenka Vagnerova


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
APROPOS
Что видит Сергей Киселев? – What does Sergei Kiselyov see?
Уроки "НОРД–ОСТА": предварительные итоги
ISSUE 4, 2002

     Веселая папановская фраза "Кто заказывал такси на Дубровку?" из веселого кинофильма "Бриллиантовая рука" приобрела второе звучание и второй смысл после захвата в Москве чеченскими террористами около восьми сотен заложников в здании Театрального центра на Дубровке, где шел детский мюзикл "Норд–Ост". Их удерживали без малого трое суток — 57 часов. 119 человек погибли в результате штурма здания российским спецназом. Около полутора сотен бывших заложников до сих пор находятся в московских больницах.
     Каким уроком стала эта трагедия для всех ее как прямых, так и косвенных участников? Какие перемены в мышлении привнесла она "orbi et urbi" и какие выводы сделали после нее "город и мир"?

Урок первый: исламский мир
     Рискну предположить: сообщения в некоторых СМИ, будто даже мусульманский мир отрицательно отнесся к тому, что чеченские боевики под командованием Мовсара Бараева не выпустили из захваченного ими в Москве Театрального центра женщин, а, главное, детей, является не более чем христианской иллюзией. Для этого самого мусульманского мира 10-летний мальчик — уже воин, а 12-летняя девочка — уже потенциальная мужняя жена. А, главное, и дети и женщины, взятые в заложники на Дубровке, являлись "неверными" (единоверцы-азербайджанцы получили от террористов свободу).
     Поэтому то, что христианскому Западу казалось верхом вандализма, по–киплинговски не способному сойтись с ним мусульманскому Востоку представлялось делом таким же обыденным, как — омовение перед совершением намаза. И если Ясир Арафат, считавшийся до появления на политической сцене Усамы бен Ладена международным террористом № 1, или Саддам Хусейн, которого США называют пособником международного терроризма № 1, осудили действия на Дубровке чеченских террористов, то у многих экспертов-международников нет сомнений: это было сделано лишь потому, что оба они ныне как никогда нуждаются в расположении России.
     Таким образом, с точки зрения чеченских деньгодателей из некоторых мусульманских государств (ваххабитским пристрастиям которых, судя по всему, и стремились угодить убитые спецназом террористки, надев — вопреки северокавказско–чеченским традициям — ближневосточные чадры) шахиды Мовсара Бараева, простите за цинизм, полученные деньги отработали. То есть, исламисты убедились в том, что чеченскую партизанскую войну можно приблизить к "аль-каидовско"-палестинским стандартам, когда главную роль начинают играть не штабы полевых командиров, а — центры по подготовке террористов-смертников.
     Замечу, что в конце прошлой недели правительство Великобритании выступило с сенсационным заявлением о том, что располагает информацией о связях чеченских террористов, устроивших теракт в Москве, с группировкой "Аль-Каида". А влиятельная американская газета The Washington Post написала, что Аслан Масхадов объединился с террористами из "Аль-Каиды" и принял их методы борьбы. По данным издания, г–н Масхадов еще в июне достиг соглашения с другим лидером чеченских боевиков Шамилем Басаевым, который "разделяет кровавую идеологию "Аль-Каиды" и в конце же прошлой недели на себя взял ответственность за организацию теракта на Дубровке.

Урок второй: Чечня
     При проведении террористического акта не вступать ни в какие переговоры с государством, идя "на дело", брать с собою противогазы, обходиться без комуфляжа, чтобы легче сливаться с заложниками, иметь собственного врача и брать с собою мощную аптечку — вот, пожалуй, основные выводы, которые должны были сделать для себя руководители чеченских сепаратистов после столь плачевно закончившегося для них террористического акта в Тетральном центре на Дубровке. Собственно говоря, в конце все той же прошлой недели приблизительно эту мысль и высказал Шамиль Басаев: дескать, при следующей "акции возмездия" чеченские муджахеды–смертники никаких требований российскому руководству выдвигать не будут, а их "главной целью будет уничтожение врагов и нанесение врагу максимально большого урона".
     Ну, а для этого нужны террористы–камикадзе, для которых смерть за Аллаха — это не пустые слова, а великое счастье. Не детская угроза, а трагическая реальность. Мовсар Бараев, давая интервью журналистам НТВ в Театральном центре на Дубровке, высказался в том смысле, что заложников захватили "так называемые шахиды". Эта фраза, которая в устах мусульманина–ваххабита прозвучала приблизительно также, как если бы христианин произнес "так называемая Дева Мария", засвидетельствовала, что захватившие заложников чеченские террористы имеют о шахидах такое же смутное представление, как — и оказавшиеся в ненужное время в ненужном месте пленники–зрители спектакля "Норд–Ост".
     А вот — самый главный урок: как оказалось, и юные чеченские террористки, несмотря на все свои грозно озвученные желания умереть в театральном центре на Дубровке, на самом–то деле все–таки хотели не погибать, но жить. Судя во всяком случае по тому, что никто из них так и не привел в действие свои "пояса шахидов", когда в зал пустили газ — если, конечно, эти пояса не являлись муляжами.
     Иными словами, чеченские "так называемые шахиды" оказались такими же хлипкими, как лидер турецкой террористической организации курдов Абдула Аджалан, который отправлял на смерть десятки своих соратников, но во имя сохранения собственной жизни согласился сотрудничать с захватившими его турецкими спецслужбами, или же командир японского крыла летчиков–камикадзе времен Второй мировой войны, который, посылая бомбить американские корабли своих подчииненных в самолетах без шасси и с топливом в один конец, единственный из всего подразделения, оставшийся в живых…
     Таким образом, когда чеченские сепаратисты решаться на следующий террористический акт (а ни у российских наблюдателей, ни у самого руководства непризнанной республики Ичкерия нет сомнений, что оборонно–партизанское сопротивление муджахедов федеральным войскам в Чечне может реально перерасти в террористическо–камикадзевую войну), то, по всей вероятности, они получше позаботятся о "военно–политической" подготовке будущих смертников. Благо учителя у них теперь — самые квалифицированные: "Ведомости" уже писали, что "Аль-Каида" впервые в практике международного терроризма конца ХХ века уделила особое внимание идеологической и психологической подготовке своих боевиков-смертников. Их гибель при выполнении боевых заданий перестала восприниматься как потеря, а стала считалась привилегией. "Аль-Каида" привнесла в терроризм практику регулярных и массовых самоубийств.
     Собственно говоря, на этом ныне и зиждется новая философия международного исламского терроризма. Как отмечают американские эксперты, именно после того, как через лагеря подготовки боевиков "Аль-Каиды" прошли сотни палестинцев, антиизраильские "акции возмездия" в исполнении терористов-смертников и получили столь широкое распространение. Ожидает ли теперь аналогичная ситуация Россию — вот в чем вопрос.

Урок третий: Россия
     Как известно, кратковременные локальные победные войны делают нацию сплоченнее и отвлекают граждан от претензий, которые они — справедливо или не справедливо — ежеден предъявляют своему государству. Это еще раз подтвердили и террористический акт в США 11 сентября 2001 года, и события с захватом заложников в Москве в Театральном центре на Дубровке в конце октября 2002–го. Но — в отличие от Соединенных Штатов — Россия из поединка с террористами вышла триумфатором. Она продемонстрировала всему миру, что никто не может поставить Москву на колени, и что чеченских террористов она будет в прямом, а не в переносном смысле "мочить" даже "в сортире" — если, конечно, согласиться с тем, что именно в него террористы превратили зрительный зал Театрального центра на Дубровке, устроив туалет в оркестровой яме.
     Сегодня и в дальнейшем тем, кто организовывал и руководил операцией по освобождению заложников в Театральном центре на Дубровке, можно предъявить немало претензий. Можно ставить много вопросов, на которые практически невозможно получить ответы, которые всем станут казаться достоверными. Например: почему не было организовано надлежащее медицинское обеспечение при котором, как считают военно–медицинские эксперты, поблизости от Театрального центра не был развернут хотя бы хирургический госпиталь МЧС, что позволило бы уменьшить "плечо доставки" пострадавших и сохранило бы жизни многим погибшим? Почему власти так долго скрывали, какой газ применялся при штурме Театрального центра? 15 процентов погибших заложников — это хорошо или плохо? Был ли отдан приказ спецназу типа "пленных не брать" и была ли реальная необходимость убивать 18 "вырубленных" газом пусть и террористок, но все же молодых женщин, которые в ходе дальнейших допросов могли бы раскрыть имена тех, кто их послал, систему подготовки и пр.? Почему не были названы фамилии всех 50 убитых террористов и тех трех, которых (не потому ли, что они являлись агентами спецслужб?) оставили в живых? Не приведет ли отказ от выдачи тел убитых террористов и сокрытие места их захоронения к тому, что тайна эта может стать "взяткоемной", а также к созданию в центре России места ваххабитского паломничества к братской могиле чеченских террористов? Зачем возле трупа Мовсара Бараева поставили бутылку коньяка "Хеннеси"?
     И так далее, и так далее, и так далее.
     Но какие бы убийственные для российских властей вопросы по поводу штурма спецназом Театрального центра на Дубровке не обсуждали российские СМИ, как бы не выясняли они, почему в здание было запущено такое количество газа, что отравился даже спасатель, с которым беседовал в больнице президент РФ Владимир Путин; как бы ни пыталась пропагандистская машина чеченских сепаратистов распространять теперь слухи, что, якобы, Мовсар Бараев "по заранее намеченному плану" намеревался отпустить заложников; что бы ни говорил Уполномоченный по правам человека РФ Олег Миронов, который призвал российские власти возобновить переговоры с чеченскими лидерами (кстати, напомню, что как бы ни относиться к Аслану Масхадову, но де–юре он является официально и всенародно избранным легитимным президентом Чечни, утвержденным в этой должности тогдашним президентом России Борисом Ельциным), становится очевидным: Россия окончательно выбрала свой путь во внутренней и внешней политике, и с этого пути не сдвинется.
     А именно: Россия уже не пойдет ни на какие уступки террористам всех видов и мастей, как это сделали в 1996 году при захвате чеченскими боевиками больницы в Буденовске либерал–президент РФ Борис Ельцин и либерал-премьер Виктор Черномырдин, вступившие с террористами в переговоры, приведшие к подписанию хасавьюртовского мирного соглашения. Больше этого не будет — такова суть новой концепции национальной обороны, озвученной на прошлой неделе Владимиром Путиным. На каждый удар — адекватный ответ террористам и организаторам террора, "где бы они не находились". Международными экспертами это было воспринято как намек на Панкисское ущелье в Грузии.
     А отсюда — и законодательное запрещение российским журналистам сообщать о спецоперациях, что многие правозащитники и представители СМИ восприняли как частичное введение цензуры в РФ, и отпечатки пальцев, снимаемые с проживающих в Москве и в других городах России чеченцев, и поголовная проверка документов на улицах Москвы, прием не только у "лиц кавказской национальности", и "Альфа", которая, являясь спецназом военной разведки, более приспособлена для подавления противника и взятия дворца Амина, нежели для освобождения заложников, и само освобождение, приуроченное к 10–летию "Альфы", и жесткое требование к Копенгагену задержать и экстрадировать в Россию участника "Всемирного чеченского конгресса" в Дании представителя Аслана Масхадова — Ахмеда Закаева (как заявил помощник президента РФ Сергей Ястржембский, захват заложников в Москве был приурочен организаторами именно к открытию этого чеченского конгресса).
     При этом, очевидно, российские власти отлично понимают, что можно усилить охрану ядерных объектов и правительственных зданий, но такие многолюдные объекты как церкви, кинотеатры, школы, бани, детские садики, те же больницы и пр. к тому же не в Москве, а в каком–нибудь там Пскове, Магадане или, к примеру, в Белогороде, являются и, увы, всегда будут являться для террористов легкой добычей.

Урок четвертый: Украина
     События в Театральном центре на Дубровке в Москве, похоже, подтвердили, что рекламный слоган "иногда лучше жевать, чем говорить", в определенной мере касается и… некоторых украинских политиков. Ума не приложу, как это получалось, но у большинства тех, кто пытался вмешиваться из стен Верховной Рады в ситуацию вокруг заложников в российской столице, это получалось, мягко скажем, по крайней мере неловко. Речь идет о том, что суть высказываний некоторых народных избранников сводилась к следующему: мол, делайте, господа чеченцы, с российскими заложниками, что хотите, а вот украинских извольте отпустить, потому что Украина, дескать, поддерживала вашу освободительную борьбу. Не хотел бы никого обидеть, но подобные предложения свидетельствовали, что их авторы не только не вышли из гоголевской шинели, но и вовсе вылезли из "хохляцкого" анекдота: "нехай у сусіда хата згорить!"
     Не знаю, извлекут ли из этого урок наши квасные широкоштанные патриоты. Но вот руководство государства по всей вероятности некоторые серьезные уроки из ситуации с захватом заложников чеченскими террористами в Театральном центре на Дубровке в Москве извлекло. Судя, во всяком случае, потому, что вскоре после освобождения заложников президент Украины Леонид Кучма срочно отправился в Симферополь, где принял участие в заседании совета представителей крымскотатарского народа при президенте Украины, возглавляемого народным депутатом, бывшим узником брежневских политлагерей Мустафой Джемилевым.
     Очевидно Киев экстраполировал отношения, которые сложились между Россией и Чечней, на отношения, которые сложились между крымскими татарами и Украиной. И ситуация, похоже, оказалась не в пользу Украины. Хотя, по словам Мустафы Джемилева, в течение последних двух лет президент Украины отдал более 50 поручений по решению проблем репатриантов различным органам власти Украины и Крыма, однако их выполнение "тормозится как на уровне крымских, так и украинских властей".
     Рискну предположить, что в шутке о том, будто через 10 лет в Крыму при встрече люди будут произносить "Слава Аллаху!" и слышать в ответ "Навеки слава!", или же приветствовать друг друга фразой "Аллахакбареньки булы!" долей шутки является лишь пассаж насчет украинизация ислама. Что же касается всего остального, то, как эсхатологически пророчат некоторые как украинские, так и зарубежные эксперты, через те самые лет десять Украина столкнется с такой вспышкой ваххабизма на Крымском полуострове, к которой она может оказаться просто не готова.
     Говоря о предпосылки для этого, сошлюсь на мнение своего коллеги, побывавшего недавно в Крыму. После многочисленных бесед с самыми разными крымскими татарами (в основном принадлежащим к среднему классу — таксисты, шашлычники и пр.) он пришел к выводу: эти люди, миссионерски цитирующие Коран, мечтают о построении на крымской земле справедливого государства, и именно такое государство они намерены здесь обустраивать. Справедливым же государством с их точки зрения может быть лишь исламское, живущее по законам шариата.
     А ведь я хорошо помню, как еще 10-12 лет назад возвращающиеся из сталинской ссылки на свою историческую родину крымские татары шутили, что они — самые маловерующие мусульмане, и хотя многие из них знали, как поднять руки во время молитвы, но не помнили при этом ни одной строчки из Корана.
     Поговаривают, что ваххабитские центры, базирующиеся в Турции, снабжают крымских татар деньгами, религиозной литературой, а, главное, оплачивают учебу детей и юношей в различных медресе того же ваххабитского толка, в которых прежде обучались дети из Чечни. Чеченские дети выросли и стали бороться отнюдь не за отделение Чечни от России, как до сих пор утверждают некоторые российские политики, а — за построение на своей исторической родине справедливого государства: то есть, исламского, живущего по законам шариата.
     Порою складывается впечатление, что сегодня Украина ведет себя так, словно действительно предполагает, будто ваххабизм не может придти в Крым, как говорится, по определению, а если он туда и заявиться, то — не под зеленым знаменем ислама, а под сине-желтым украинским прапором. Более того, гонясь за сиюминутными политическими интересами и используя поддержку крымских татар лишь тогда, когда над полуостровом в очередной раз начинает витать "российский фактор", Киев, похоже, не слишком берет в толк "фактор мусульманский" — со всеми вытекающими последствиями. Не говоря уже о том, что и прошлые и нынешние, и коммунистические, и антикоммунистические, и прокоммунистические власти самой крымской области, а после Автономной республики Крым сделали, все для того, чтобы гипотетически на полуострове могла возникнуть ситуация, по сравнению с которой нынешняя чеченская война способна показаться пионерской игрой "Зарница".
     До сих пор Симферополем (да, кстати, и Киевом) официально не признан Меджлис крымскотатарского народа. До сих пор здесь (как и в Украине в целом) отсутствует закон о реституции — то есть, никто не хочет возвратить крымским татарам то, что до сталинской депортации принадлежало им по праву. Ничем иным как откровенным издевательством над крымскими татарами нельзя назвать трудности, которые они до сих пор испытывают с получением украинского гражданства, непропорционально малое количество депутатских мест для них в Верховном Совете Крыма. Не говоря уже о проблеме распаевывания земли, когда возвратившимся из среднеазиатской ссылки коренным жителям полуострова объясняют: мол, земля делится между крымскими колхозниками, а вы, дескать, в колхозах на полуострове не трудились.

Урок пятый: Крым
     На своей исторической родине Крыму возвратившиеся на полуостров из сталинской ссылки 260 тысяч крымских татар остаются здесь — если называть вещи своими именами — людьми второго сорта. Они ущемлены в своих главных правах — в приобретении жилья (его нет у 110 тысяч репатриантов), в поисках работы (из 136 тысяч трудоспособных крымских татар постоянную работу имеют менее половины), в социальной сфере (в настоящее время в Крыму сформировано около 300 поселков и микрорайонов компактного проживания репатриантов, из ник только 40% обеспечены водой, 15% — электроснабжением, телефонных линий и канализационных сетей практически нет), в получении земельных паев (75% возвратившихся в Крым крымских татар проживают в сельской местности, составляя 25% сельского населения автономии, но лишь 18% из них получили земельные паи), в представительстве в законодательных, исполнительных, правоохранительных и прочих структурах полуострова и во многом другом. 60 процентов из них — безработные, а подавляющее большинство остальных трудится непостоянно и на низкооплачиваемых должностях.
     Я уж не говорю о том, что в Крыму некоторые представители местных властей по-прежнему старательно поддерживают слухи о том, что крымскотатарский народ — это народ-предатель, и правильно, мол, Сталин выселил его из Крыма.
     Всего этого может оказаться уже вполне достаточно для того, чтобы уже нынешняя 260–тысячная хорошо организованная крымскотатарская община полуострова прибегла к более радикальным методам отстаивания своих законных, нежели перекрывание авто- и железных дорог, а также установку палаточных городков в центре Симферополя. А если добавить к этому что нынешние лидеры крымских татар выдвигают государству совершенно справедливые, но пока невыполнимые требования о реабилитации крымскотатарского народа (Украина в ответ поясняет, что не может принять на себя ответственность за прошлые грехи СССР и РСФСР, частью которой на момент сталинской депортации крымских татар являлся Крым), становится очевидным: оснований для всплеска недовольства у крымских татар в настоящее время более чем достаточно.
     Не следует забывать и то, что более 40 лет крымские татары (жившие в среднеазиатских республиках, кстати, довольно зажиточно) ждали той минуты, когда они смогут возвратиться в Крым на свою "землю обетованную". В конце 90-х годов прошлого века крымскотатарские старики радовались, что смогут умереть у себя на родине. И для этого народа подождать еще 5–10–15 лет, пока в Крым из Средней Азии возвратятся еще около 250 тысяч депортированных туда крымских татар, покуда подрастут дети, родившиеся уже на полуострове и выросшие в мусульманской среде (кстати, в крымскотатарских семьях рождаемость чрезвычайно высока и с этим факторам футурологам также нельзя не считаться), а сегодняшние 20–30–40–летние крымскотатарские мужчины полностью откроют свои сердца для Аллаха — срок не такой уж большой.
     Необходимо отметить, что Украина в принципе оказалась не готова к возникновению в конце 80-х годов прошлого века исламского плацдарма на ее крымском побережье, а, главное, к возможному силовому давлению со стороны международных исламских террористических центров. Речь сегодня, разумеется, не идет о всех 260 тысячах крымских татар, уже вернувшихся на свою историческую родину в Крым (население которого составляет приблизительно 2,6 миллиона человек) после насильственной сталинской депортации 1944 года.
     Никто в здравом уме и в трезвой памяти не имеет ни малейшего основания заподозрить представителей этого народа, или их неформальных лидеров, или даже их религиозных лидеров (пусть и начавших в последнее время вмешиваться в политику) в том, что не путем договоренностей и дипломатических раутов, а силовыми методами крымские татары намерены отстаивать полное восстановление своих, — не по вине Украины, кстати, — нарушенных прав на своей земле. То есть, справедливого государственного обустройства своей исторической родины, которым, по их мнению, как я уже упоминал, может быть исламское государство, живущее по законам шариата.
     Да, ни у кого не вызывает сомнений, что нынешние лидеры крымскотатарского народа, такие, скажем, как народные депутаты Украины Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров, являясь многоопытными политиками либерально-демократического толка никогда не допустят проявлений исламского экстремизма, следствием которого может стать терроризм, который способен охватить не только Крым, но и всю Украину. Да, понятно, что Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров не распорядится захватывать заложников или припарковывать в людных местах Киева автомобили, начиненные взрывчаткой.
     Но — времена способны измениться. И на смену нынешним рассудительным крымскотатарским лидерам могут придти куда как более экстремально настроенные люди (а именно такого рода политики всегда оказываются востребованее угнетенным народом нежели — рассудительные). А на смену тем, для кого ислам является более традицией нежели истовой верой, — оголтелые сторонники ваххабизма. Более того, сама нынешняя ситуация в Крыму способна подтолкнуть сотни тысяч полунищих и униженных властями крымских татар класть жизни за то, чтобы построить на полуострове справедливое для крымскотатарского народа исламское государство. Какое — я уже говорил.
     И если кто-то полагает, будто уже имеющийся исламский фундаментализм в Чечне окажется чем-то принципиально отличен от грядущего исламского фундаментализма в Крыму, а вести под зеленым знаменем ислама партизанскую войну в крымских горах значительно сложнее, нежели в горах Северного Кавказа, у того, скорее всего, — превратные представления и об исламе, и о географии.
     Можно ли сегодня убедить крымских татар в том, что нынешнее их обустройство на собственной исторической родине — явление нормальное, а то, шариатское обустройство которое предлагает им (или способен им предложить) исламский фундаментализм, является аморальным? Не знаю, не уверен, но пусть кто-нибудь менее прагматичный и более романтичный попробует убедить их в этом. А вот в чем я убежден — так это в том, что московскую галерею Марата Гельмана с его "Исламским проектом", где выставлены пророческие коллажи, отражающие грядущую исламизацию планеты, уже можно пополнять новыми работами. Вот они:
1) вписанная в горный ландшафт гигантская мечеть, заменившая крымскую гору Аю-Даг; 2) надвратная табличка, свидетельствующая, что историческая дача в крымском Форосе, где ГКЧПисты в августе 1991 года держали плененного Михаила Горбачева, теперь носит имя пророка Мухамеда…

Print version
EMAIL
previous Русские эмигранты в Чехословакии |
Елена Серапионова
НЕКРАСОВСКИЙ ВОПРОС |
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.