ISSUE 1-2007
INTERVIEW
STUDIES
Аляксандр Милинкевич Giorgi Vashakidze Отар Довженко Ana Rudico
RUSSIA AND BELARUS
Антон Семенов
OUR ANALYSES
Карел Свобода
REVIEW
Ярослав Шимов
APROPOS
Валентина Люля Алена Освалдова


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
STUDIES
15 ЛЕТ НЕСОВЕТСКОЙ УКРАИНЫ: ВОЗМОЖНО ЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ?
By Отар Довженко | журналист, Украина | Issue 1, 2007

     С тех пор, как Украина обрела независимость, демократические перемены, происходящие в ее общественной и политической жизни, часто об’являлись необратимыми. В 2003 году Леонид Кучма поспешил объявить Украину «не Россией»1 , и с тех пор тезис о невозможности возвращении к советским временам повторяется в украинской публицистике, словно мантра. Особенно часто ее слышно теперь, когда после яркого взрыва «Оранжевой революции» и года демократичной «оранжевой» власти маятник истории вошел в фазу, которую можем откровенно назвать реваншем «кучмизма». Пытаясь апеллировать к прозападной и потенциально оппозиционной части общества, представители правящей коалиции изо дня в день повторяют, что старая власть прошла процедуру очищения Майданом и исцелилась от всех болезней кучмовских времен. И даже оппозиция соглашается: «Эти люди изменились» 2 .
     Общество, возможно, и дало бы себя убаюкать, и поверило бы в невозможность обратного хода истории, если бы не наглядные примеры среднеазиатских государств, где режимы за годы независимости стали еще более тоталитарными, чем во времена СССР, и Беларуси – европейской страны, благополучно и добровольно вернувшейся к советской действительности, попутно ликвидировав собственную национальную идентичность. Тем временем, под боком у Украины непрерывно усиливается Российская Федерация, которая после непродолжительного периода застоя нашла удачный формат «нефтегазовой империи» и, вероятно, готовится к не только экономической экспансии на соседние территории. К тому же, несмотря на то, что новая украинская власть неустанно декларирует преданность идеям евроинтграции, социология свидетельствует, что сегодня цивилизационным выбором относительного большинства украинцев является Россия, а не Европа.
     
     15 лет назад, 1 декабря 1991 года, в бывшей Советской, а на тот момент – формально уже независимой и суверенной, Украине произошло, без преувеличения, чудо. 90,31% граждан, принимавших участие во всеукраинском референдуме, ответили «да» на вопрос «Подтверждаете ли вы Акт провозглашения Независимости Украины?». Ни до (напомним, 17 марта того же 1991 года 70% украинцев высказались за «жизнь в обновленном Союзе» 3 ), ни после этого идея украинской независимости не получала такой убедительной поддержки народа. Более того, никакие идеи, политические партии или кандидаты, преодолевая недоверие и предвзятость украинцев в течение 15 лет независимости, не сумели приблизиться даже к 66-процентной отметке, соответствующей «конституционному большинству» в Парламенте. 52,15% голосом за Леонида Кучму в 1994-м и 56,25% в 1999-м, 54% за Виктора Ющенко за выборах 2004 года, а потом – 60% населения, по данным некоторых социологических служб, доверявшие Президенту в первой половине 2005-го, - таков «потолок» народного доверия.
     В статье «Побег от империи» 4 исследователь Юрий Щербак пишет: «Майдан 2004 года стал своеобразным продолжением референдума 1991 года, хотя и не таким всеобъемлюще единодушным». Продолжая эту довольно очевидную параллель, можно констатировать: Майдан, как и референдум 1991 года, был апогеем духовных и политических усилий нации на определенном этапе ее существования. Моральный спад, начавшийся после него, можно сравнить с экономическим спадом начала 1990-х, а теперешний медленный, но ощутимый экономический рост – с культурным и общественным развитием новорожденной Украины тех времен. Учитывая, что для того, чтоб оправиться и поменять национально ориентированного (пусть лишь на словах) Кравчука на пророссийское олицетворение всего постсоветского (как оказалось – тоже лишь на словах) Кучму, вчерашним творцам независимости понадобилось почти три года, а для возвращения от Ющенко к Януковичу – немногим более года, можно говорить об ускорении темпа общественно-политических трансформаций. Колебание общественного мнения от «60% за НАТО» до «60% за ЕЭП», от «бегом в Европу» до «back to the USSR» происходят чрезвычайно быстро, и их движущей силой, очевидно, является разочарование и более или менее удачные пиар-кампании пророссийских и (реже) прозападных сил.
     Если же взглянуть на результаты социологических опросов, то итоги пятнадцатилетнего периода независимости будут выглядеть довольно странно. Мы не будем делать упор на результаты опросов типа «ЕС versus ЕЭП», поскольку их репрезентативность, во-первых, весьма сомнительна, во-вторых, зависит от наличия третьего варианта. В случаях, когда респонденту предлагают не только «Европейский Союз или Единое Экономическое Пространство», но и вариант внеблоковой (нейтральной) «украинской Украины», соотношение между «проевропейскими» и «пророссийскими» ответами резко меняется. В то время как в ответах на вопрос «за или против Союза» уверенности намного больше.
     Так, почти половина респондентов, принявших участие в опросе Центра имени Разумкова в конце 2005 года, позитивно оценили идею восстановления Советского Союза и социалистической системы. При этом 20,4 процентных пункта из свыше 49% считали такое восстановление вполне реальным, тогда как 28,3 признавали, что «при современных условиях это нереально». В сравнении с данными 2002 года, количество сторонников возобновления Союза не уменьшилось, а даже возросло! Уже привычным является региональное распределение респонжентов: «наибольшее количество людей, высказавшихся за восстановление СССР, проживают на юге – 73,4% (против 26,6%) и востоке – 51,7% (против 48,3%) Украины. Против СССР высказалось большинство жителей западных регионов (83,7%)».
      По информации российской организации «Всероссийский центр изучения общественного мнения», 59% украинцев жалеет о распаде СССР, и, если бы сегодня проводился референдум по поводу объединения бывших советских республик, 45% украинцев проголосовали бы «за», и только 25% - «против». По данным этого опроса, 34% населения Украины предпочитали бы жить в союзе России, Украины, Беларуси и Казахстана; по 21% поддерживают внеблоковый статус (отказ от вступления в какие-либо объединения) и идею вступления в Европейский Союз. Несомненно, эти данные следует воспринимать осторожно, как и любую информацию российских социологических институций, которые традиционно тесно сотрудничают с Кремлем.
     Можно по-разному трактовать цифры или ставить под сомнение их достоверность, то факт налицо: каждый второй украинец жалеет о том решении, которое 1 декабря 1991 года приняли 9/10 избирателей. И хотя крайне низкий уровень реальной поддержки политических сил, выступающих с ревизионистскими идеями (Прогрессивно-социалистической партии Наталии Витренко и Коммунистической партии Украины) свидетельствуют об умозрительности этой позиции, симпатия к образу «разваленной империи», бесспорно, влияет на мотивацию граждан. Собственно, усредненное отношение этой части избирателей к советскому прошлому отображает риторика Партии регионов: мол, хороший был Союз, жаль, назад его не вернешь, но все его позитивные достижения можно и нужно беречь и преумножать. Из всего спектра политических сил только правые и часть правоцентристов отваживаются прилюдно говорить о преступлениях советской эпохи, оккупационном режиме и других негативных сторонах и явлениях этого 70-летнего периода истории Украины. Аргумент «но ведь порядок был!», кажется, становится вполне приемлемым даже для бывших борцов за независимость, и это соотносится с желанием «сильной руки», которое, по мнению экспертов, есть сегодня у большинства украинцев.
     Западные обозреватели, политики, общественные деятели или просто неравнодушные люди часто допускают ошибку, пытаясь объяснить причины того, что значительную часть украинцев тянет назад в СССР, с помощью ординарной логики. Естественно, приходя к выводу о ретроградстве, зомбированности и, в конце концов, элементарной неблагодарности: ведь западная цивилизация дала жителям бывших советских республик огромные возможности для роста и развития, которыми почему-то пожелала воспользоваться лишь небольшая часть – политические и деловые элиты, а также те, кого условно можно назвать «средним классом». И вот, вместо того, чтобы осваивать опыт и блага, дарованные Западом, украинцы в большинстве своем или голосуют за повторное сближение с тоталитарной Россией и «последней европейской диктатурой» - Беларусью, или же, даже если признают необходимость евроинтеграции, все равно ностальгически оглядываются в прошлое. Это явление обусловлено целым комплексом исторических, общественно-политических, экономических и психологических факторов, главные из которых мы рассмотрим ниже. Итак, почему украинцев тянет назад в Союз?
     Это было великое государство. (Продолжение: «…которого все боялись, с которым все считались»). Несколько десятков лет, когда Советский Союз благодаря мощному оборонному комплексу, ядерному арсеналу, уникальным геополитическим характеристикам и грандиозным природным ресурсам успешно противостоял Западу, могли бы продолжаться и теперь. Быть гражданином государства, которого все боятся, оказывается для многих бывших советских людей, - и даже для молодого поколения, родившегося во времена Перестройки и независимости! – важнее, чем высокий уровень жизни, демократические права и свободы и так далее. Симпатию к имперскому прошлому часто ошибочно приписывают русским (гражданам России и этническим русским в других постсоветских странах), хотя на самом деле подобные суждения часто можно услышать от украинцев, в том числе в «антисоветских» регионах страны. Не стоит также привязывать эту позицию к социальному статусу и уровню обеспеченности: «великодержавная» ностальгия присуща и вполне успешным представителям «среднего класса», которые смогли реализоваться благодаря переходу к рыночной экономике. Феномен симпатии к «империи добра» позволяет пролить свет на некоторые психологические факторы и механизмы, поддерживавшие в миллионах бесправных и полуголодных граждан СССР лояльность к советской власти.
     Эта тенденция настолько очевидна, что даже проевропейские общественно-политические течения, развивавшиеся в Галичине в 90-тые – в начале 2000-х годов, и получившие условное название «галицкого сепаратизма», были вынуждены противопоставлять ностальгии по Советской империи «симметричную» ностальгию по империи Габсбургов. Это иллюстрирует, в частности, известная сентенция писателя Юрия Андруховича: «Подумать только – были и такие времена, когда мой город (Ивано-Франковск, - О.Д.) принадлежал к единому государственному образованию не с Тамбовом и Ташкентом, а с Венецией и Виенной! А для того, чтобы сойти с поезда в Кракове, Праге, Зальцбурге или Триесте, нужен был только билет на поезд…».
     Еще одной характерной модификацией «великодержавного» аргумента являются размышления на тему «стоило ли Украине отказываться от ядерного оружия?».
     Уверенность в завтрашнем дне. Старшее поколение украинцев никогда не забудет о пенсии в 100 рублей, за которую можно было купить полтысячи батонов хлеба. Несмотря на то, что ассортимент был чрезвычайно бедным, значительная часть товаров первой необходимости была дефицитом, а их качество оставляла желать лучшего, потребительский рай, символом которого в постсоветском фольклоре стала «колбаса по два-двадцать», до сих пор не дает покоя обнищавшей части населения. Сам аргумент об «уверенности в завтрашнем дне» родился в начале 90-х, когда вследствие гиперинфляции «сгорели» сбережения вкладчиков Сбербанка СССР, а пенсии обесценивались на глазах. Психологическая травма была так сильна, что даже теперь, когда минимальная социальная пенсия достигла прожиточного минимума, а повышение тарифов на жилищно-коммунальные услуги компенсируется льготами и субсидиями из бюджета, пенсионеры ностальгируют за советскими временами.
     «Советский» пенсионный возраст – 55 лет для женщин и 60 для мужчин, самый низкий показатель в Европе – в Украине сохранен. Однако, в отличие от советских времен, большинству пенсионеров после выхода на пенсию приходится искать работу, если позволяет состояние здоровья. Повышение пенсионного возраста и уровня послепенсионной занятости является общей тенденцией для стран, для которых характерны депопуляция и старение населения. Но понять и принять эту объективную данность значительно труднее, чем с сожалением вспоминать времена, когда государство брало на содержание и обеспечивало всем необходимым еще сравнительно молодого человека. Непонимание и страх вызывают у многих пенсионеров и людей среднего возраста негосударственные пенсионные фонды и другие пути отделения пенсионного обеспечения от государства.
     Вынуждены признать, что советская социальная политика действительно давала человеку уверенность в завтрашнем дне - в том, что она будет получать свои 100 рублей (официальный курс советского рубля к доллару США составлял 1:0,6, однако по этому курсу приобрести валюту было невозможно, а на черном рынке 1 доллар продавали за 8 рублей). А также уверенность в том, что до пенсии, независимо от профессиональной подготовки, навыков, способностей и желания работать, не останется без работы и, соответственно, без ежемесячных 100 рублей зарплаты. Лишенные этих гарантий, советские люди оказались неготовыми до существования в конкурентной среде.
     Несмотря на то, что популизм в сфере социальной политики, - грубо говоря, обещания всех накормить, - присущ любой современной украинской политической силе, как оппозиционной, так и провластной, критика в адрес государства, не заботящегося о пенсионерах и неработоспособных, является нормой для представителей всех слоев общества. К тому же, системы бесплатного образования и медицины, еле теплящиеся в Украине и ставшие, фактически, очагами коррупции, превратившейся в обычай, по уровню качества оказываемых услуг не выдерживают сравнения с советскими временами. Власть пытается выйти из этого сверхдлительного «переходного периода», введя параллельно с анахроничными и нежизнеспособными системами советского образца такие современные практики, как медицинское страхование, кредиты на обучение и так далее. Но, как и в любом случае, когда за что-то ранее бесплатное приходится платить, большинство остается недовольно изменениями.
     «Детская болезнь левизны». В первой половине 90-х, когда в главные советские политические праздники 7 ноября (годовщина Октябрьской революции 1917 года) и 1 мая (День международной солидарности трудящихся) улицами украинских городов проходили многотысячные демонстрации под красными флагами, часто можно было услышать циничное, но не лишенное резона мнение: мол, еще 10-15 лет, и красный флаг носить будет некому. Годы прошли, и действительно, сегодня уличные акции левых трудно назвать многолюдными: к тому же, все чаще им приходится обращаться к услугам платных «активистов» 5 . Однако, уже никого не удивляет присутствие на демонстрациях коммунистов и «витренковцев» совсем молодых, 18-25-летних людей, приходящих туда по своей воле, чтобы выразить свои политические убеждения. В восточных и южных регионах страны, а также в Киеве, действуют молодежные организации право-пророссийской направленности («Прорыв», «Евразийский союз молодежи», «Национал-большевистская партия» и другие), вероятно, финансируемые Россией. Применяя самые современные методы пиара и ведения информационных войн, эти немногочисленные группировки успешно создают информационные поводы, обеспечивая свое присутствие на телеэкранах и страницах газет.
     Левые, пророссийские и провокационно-нигилистические (пример – партия «Братство» Дмитрия Корчинского) организации становятся альтернативой для молодежи, деморализованной и разочарованной в «оранжевых» и «бело-голубых» лозунгах и лидерах. Подобно российскому студенчеству ХІХ века, которое приводило в народнические и социалистические организации не так искреннее возмущение социальной несправедливостью, как скука, жажда приключений и новых впечатлений, современная украинская молодежь тянется к ярким, провокационным идеям политических маргиналов. Определенность, структурированность и красноречивость советской идеологии выгодно отличается от неконкретных, размытых политических идей нашего времени; теперешняя политика, основанная на предательстве и кулуарных договоренностях, контрастирует с четкой иерархией тех времен. В силу юношеского максимализма, разделенный на «черное и белое», «наших и буржуев» мир воспринимается молодым человеком «на ура».
     Искусство тоже улавливает настроения масс. В частности, известный украинский поэт и прозаик Сергей Жадан, живущий в Харькове, уже несколько лет обыгрывает в своих произведениях советскую эстетику и символику, тонко вплетая в них ностальгию по прошлому и его переосмысление. Сборник под звучным названием «Капітал» с советским символом – серпом и молотом – на обложке, вышедший в издательстве «Фолио» в 2006 году, пользуется чрезвычайной популярностью и стал книгой года по версии Украинской службы «Би-Би-Си». Торговый центр с эпатажным названием «Большевик», открытый недавно в Киеве неподалеку от одноименного завода, не был бойкотирован потенциальными покупателями, хотя к этому призывали некоторые националистические организации.
     Двое молодых украинских журналистов, активные участники «Оранжевой революции» Павел Солодько и Дмитрий Крапивенко недавно опубликовали в самом популярном Интернет-издании Украины «Українська правда» статью под заголовком «УССР – это мы». «30 декабря – 84 года со дня создания Союза Советских Социалистических Республик. Это уникальное в мировой истории государство создали украинцы. После того, как оно перестало удовлетворять украинцев, они его ликвидировали. Основательница Союза – УССР – является частью нашей истории, и отказываться от нее – отказываться от собственного прошлого, без которого, как известно, не бывает будущего», - пишут авторы. Эта публикация спровоцировала горячие дискуссии, которые наглядно подтвердили, что моральная реабилитация советского периода истории Украины вполне возможна. Несмотря на целенаправленное истребление украинцев советской властью (в ноябре прошлого года Верховная Рада Украины наконец признала Голодомор 1932-33 годов геноцидом украинского народа), на русификацию и массовые репрессии против носителей украинской культуры, раскулачивание и принудительное переселение сотен тысяч людей из Украины в Сибирь и тому подобное, со свыше 70 лет большевистского господства в Украине может быть снята траурная лента. И не в далеком будущем, когда этот период, став достоянием истории, окончательно утратит знак «+» или «-», а еще при жизни людей, рожденных в СССР.
     Сегодня на человека в футболке с надписью «СССР» и советским гербом на улицах Львова или Киева смотрят преимущественно осуждающе. Но советская атрибутика постепенно становится элементом контркультуры, которая со временем неминуемо перельется в мейнстрим. А значит, на смену квазиказацким6 и пластунским7 молодежным организациям, существовавшим (но не развивавшимся) в течение 15 лет независимости, могут придти неопионеры и неокомсомольцы, которые будут играть в ролевые игры из советского прошлого и шутя – а может, и всерьез – почитать Маркса и Ленина. И, поскольку на расстоянии десятилетий такие «мелочи», как уничтожение миллионов людей и вытеснение языка и культуры автохтонов, понемногу перестают впечатлять молодежь, вероятно, часть внуков рано или поздно задаст дедам вопрос: «Зачем Союз развалили?».
     Советский Союз Forever. Своеобразной urban legend в городе Днепропетровске стала история о том, как в мае 2001 года, когда тогдашний президент Польши Александр Квасневский находился в городе на международном экономическом форуме, из гостиницы на улице Короленко его возили в объезд через улицы Чкалова и Пушкина. Еще одну улицу – имени летчика Серова, по которой кортеж подъезжал непосредственно к месту проведения форума, - оперативно переименовали в честь польского поэта Юлиуша Словацкого (впоследствии этой улице, кажется, вернули старое название). Дорога могла быть вдвое короче, но организаторы боялись, что Александр Квасневский (социалист!) увидит названия днепропетровских улиц: проспект Карла Маркса, улица и площадь Ленина, улица Карла Либкнехта…
     Приблизительно половина Украины – все западные и часть центральных и северных областей – за 15 лет независимости были полностью или частично очищены от советской символики и топонимики. Памятники Ленину переплавили и сдали на металлолом, улицам Дзержинского и Розы Люксембург вернули старые (дореволюционные) названия или выдумали новые, с фасадов домов сбили советские гербы и лозунги. Большинству населенных пунктов вернули добольшевистские названия, и только основанные между 1917 и 1991 годами Первомайски и Коммунаровски остались без изменений. Переименования, хоть и немногочисленные, имели место и в другой части. Два областных центра – Кировоград и Днепропетровск – до сих пор несут в своих именах напоминание о большевистских деятелях, но на это есть объективная причина8 . Зато Ворошиловграду вернули название «Луганск», Жданову – «Мариуполь», и так далее. Но основная масса советских топонимов на территории Востока и Юга Украины не претерпела изменений. В этом просто не было нужды: местное население в большинстве своем не чувствовало какой-либо осознанной антипатии к символам той эпохи (почему – смотрите перечисленные выше аргументы). И даже если в каком-нибудь селе Ленинском Запорожской области в 1933 году две трети населения вымерли от голода, потому что внутренние войска с именем Ленина в сердце забрали весь хлеб и не выпускали никого за околицу, у теперешних его жителей название дискомфорта не вызывает. Так же, как и памятники Григорию Ивановичу Петровскому, «всеукраинскому старосте» - главе правительства УССР, сделавшему немалый вклад в дело истребления украинского крестьянства. Объяснений для такой очевидной несознательности может быть несколько, и главное, пожалуй, - отсутствие разъяснительной работы (читай – агитации и пропаганды) и, как следствие, плохая информированность. Правые, всегда остававшиеся в абсолютном меньшинстве в местных советах, из года в год ставят на повестку дня вопросы о переименовании тех или иных объектов, но такие решения принимаются крайне редко. «Это наша история!» - вот универсальный ответ не только законодателей, но и рядовых граждан на любые вопросы, связанные с анахроничными топонимами. К тому же, если завзятые галичане собственноручно заменяли таблички на домах и закрашивали надписи на почтовых ящиках, чтоб как можно скорее избавиться от любого упоминания о «ленинах» и «дзержинских», для жителей Востока необходимость выделения бюджетных средств на изменение названия является непреодолимым препятствием: «сначала народ накормить, потом об улицах думайте».
     Топонимы – то, что окружает человека, описывает пространство, в котором он существует и, следовательно, определяет ее сознание. Вместе с тем, в лексиконе украинцев остается немало чисто советских терминов, перенесенных в современный контекст. Например, слово «рубль» часто употребляется для обозначения национальной валюты – гривни (советская валюта в языке каждой из советских республик имела специфическое название, в частности, по-украински она называлась «карбованець», но прижился именно русский вариант).
     Отдельно стоит остановиться на ситуации с советскими праздниками. В независимой Украине 9 государственных праздников, из которых три – советского происхождения: День Победы (9 мая), День Международной солидарности трудящихся (1 мая) и Международный женский день (8 марта). Некоторые из этих праздников отмечают и в других странах, но выходными днями они стали в советской традиции. Кроме того, отмененный в 2002 году главный политический праздник Советского Союза – День Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября) – остается неформальным праздником для многих, не обязательно сторонников коммунистической или социалистической идеологии. День Советской армии9 (23 февраля), переименованный в День защитника отечества, является своеобразным аналогом Женского дня, когда женщины повсеместно поздравляют мужчин; День украинской армии – 6 декабря – пока что не приобрел такой популярности. В соревновании Рождества Христова – традиционного христианского праздника, знаменовавшего для восточных славян начало года – и «раскрученного» советской властью светского семейного праздника Нового Года пока что выигрывает последний.
     Осознает ли человек, думающий и разговаривающий на русском языке, работающий на заводе «Большевик», живущий в городе Первомайске на улице Дзержинского, видящий в окно памятник Кирову10 , исчисляющий свою зарплату в «рублях» и празднующий 7 ноября, что действительность, окружающая его – уже не советская, а украинская? А если да, то какие преимущества этой условно «украинской» действительности над бывшей советской он может оценить? Ведь на смену системной идеологии пришли массовые коммуникации, в которых человеку советской закалки очень непросто сориентироваться. Любой свободный рынок, - и рынок идей, взглядов, оценок и мнений не является исключением, - угнетает такого человека, пробуждает в ней стремление к упорядочению и стандартизации.
     Советские люди – а они, несомненно, остаются таковыми, - продолжают жить в стране, де факто несуществующей. Они осознают себя частью абстрактной совокупности людей, которую объединяет лишь факт пребывания в прошлом в составе «новой исторической, социальной и интернациональной общности» 11 . Высказываясь за восстановление СССР, они просто пытаются гармонизировать действительность со своим идеалом.
     Вместе лучше, чем врозь. Советская власть всячески стимулировала миграцию между союзными республиками, перемешивая разнородное содержимое котла, в котором варилась «новая общность». Дипломированные специалисты из Киева получали направление на Дальний Восток или в Казахстан, в то время как в Украину приезжали работать русские, кавказцы, жители Средней Азии. В рамках министерств и ведомств практиковалось «перебрасывание» работников в добровольно-принудительном порядке в отдаленные регионы – на строительство новых городов, предприятий и тому подобного. Крестьяне из нищих украинских сел соблазнялись заманчивыми предложениями высокооплачиваемой работы на золотых приисках Сибири или нефтяных, угольных и газовых бассейнах Заполярья. И, наконец, Москва – столица Союза Советских Социалистических Республик – притягивала людей из всех республик и регионов. В результате этого процесса в Украине осело несколько миллионов русских и представителей других народов бывшего СССР, а за ее пределами оказалось несколько миллионов украинцев12 . Лишь небольшая их часть после образования независимой Украины вернулась на историческую родину.
     Когда религиозные детерминанты утратили свою актуальность, в СССР (особенно в славянских республиках, на Кавказе и в Молдове) распространились смешанные браки. Они стали мощным фактором русификации, поскольку в семьях, где один из супругов был русским, обычно доминировал русский язык и культура, а в браках между представителями других национальностей русский использовался, как «язык межнационального общения». В меньшей мере к смешанным бракам были склонны народы Балтии, мусульманские народы Кавказа и Средней Азии, народы Дальнего Востока и так далее. Вследствие ассимиляторской политики Москвы в течение нескольких последних десятилетий существования Союза продолжалась бурная диффузия трех восточнославянских народов, сопровождаемая русификацией белорусов и украинцев. Сегодня в Украине найдется немного семей, которые бы не имели родственников в других странах СНГ; по некоторым данным, семейными узами с гражданами Украины связано около 50 миллионов россиян – более трети населения Российской Федерации.
     «Разделение семей» - одна из наиболее красочных идеологем борцов за восстановление Советского Союза. И вправду, если 20 лет назад среднестатистический украинец мог позволить себе слетать в Москву или Ленинград на уикэнд недорогим самолетом «Аэрофлота» 13 , то сегодня путешествие в соседнее государство по карману далеко не всякому. И, хотя между государствами СНГ действует безвизовый режим, и для поездки из Украины в Россию или наоборот достаточно внутреннего паспорта, многих не устраивает то, что Россия и Беларусь стали «заграницей». Типичная картина, изображаемая пророссийскими СМИ – пограничное село, разделенное пополам российско-украинской границей14 , где пастухи, выгоняя коров на водопой, вынуждены показывать паспорт пограничникам. (О контрабанде, - в частности, оружия и наркотиков, - и направленные в Европу потоки нелегальных мигрантов, свободно проходящие сквозь «прозрачную» границу, предпочитают молчать.) Что ж, недовольство человека, родные и близкие которого в соседней деревне вдруг оказались гражданами другого государства, можно понять – хотя Украина далеко не первое европейское государство, с населением которого приключилась такая неприятность.
     Актуальной эта проблема остается и для более миллиона (а по некоторым данным – до двух миллионов) нелегальных работников, находящихся на сезонной или постоянной работе в России, Беларуси и Казахстане. Суровая миграционная политика этих стран, особенно России, ставит «вестарбайтеров» из Украины вне закона, и любое обострение отношений между Украиной и Россией может привести к «охоте на ведьм», подобной недавней антигрузинской истерии. Впрочем, следует отметить, что большинство украинских трудовых мигрантов в бывшем СНГ – выходцы из западных (Закарпатской, Львовской, Ивано-Франковской и Черновецкой), северных и центральных, преимущественно аграрных областей, и уже в последнюю очередь – из русскоязычного индустриализованного Востока и Юга, где популярны ревизионистские и пророссийские настроения.
     Как ни странно, именно Россия сделала первый публичный шаг для решения проблемы «советского народа», пригласив русских из постсоветских республик вернуться на историческую родину. Правда, расселять их планируют в первую очередь в приграничных и малопригодных для жизни территориях. «Государственная программа содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за границей» 15 рассчитана на 2006-2012 годы. Обратите внимание на слово «соотечественники» - в программе речь идет не об этнических русских или представителях меньшинств, являющихся автохтонами РФ. «Программа не ограничивает круг потенциальных переселенцев, но при этом подчеркивает, что именно соотечественники, воспитанные в традициях русской культуры, владеющие русским языком и не желающие утрачивать связь с Россией, наиболее пригодны к адаптации в нашем обществе», - разъясняет «Российская газета». Пока что, кажется, наибольший интерес к этой программе выявляют не этнические русские, - они в большинстве постсоветских республик составляют привилегированную группу с высоким уровнем жизни, образования и урбанизованности, - а те же самые потенциальные гастарбайтеры из самых бедных слоев населения. А значит, для Украины российская государственная программа по переселению «соотечественников» может вылиться в очередную волну эмиграции… этнических украинцев. Что, между прочим, вполне устраивает пророссийских политиков в Украине, что с циничной откровенностью проиллюстрировал одиозный «регионал» Юрий Болдырев, предложив на Мировом конгрессе соотечественников (sic!) в Санкт-Петербурге переселять в Сибирь жителей украинской Волыни.
     Разговоры о государственном содействии возвращению в Украину находящихся на заработках и в эмиграции украинцев, а также их потомков, ведутся с начала 90-х – но, к сожалению, это лишь прожекты, не имеющие шансов быть воплощенными в ближайшее время. Законодательные инициативы правительства Януковича 2004 года, которые должны были позволить заграничным украинцам16 въезжать и селиться в Украине вне иммиграционных квот, так и не были доведены до завершения. «Программа сотрудничества с заграничными украинцами», принятая правительством Еханурова в июле 2006 года, не была профинансирована в бюджете 2007-го, - следовательно, уряд Януковича снял с себя ответственность за ее реализацию. Причина понятна: им бы украинцев в Украине прокормить, прежде чем выделять деньги на поддержку украинцев за границей. Итак, надеяться на репатриацию украинцев в следующее десятилетие не приходится. Тем временем, украинцы в России, Беларуси, Казахстане и других бывших республиках СССР практически не имеют возможностей поддерживать и развивать национальную идентичность. И как бы некоторым ни хотелось представить отсутствие украинских школ, библиотек, клубов и действенных обществ в этих странах следствием целенаправленной антиукраинской политики тамошних режимов, на самом деле украинцы сами не проявляют активности на чужбине, охотно перенимаю культуру, язык и обычаи русских (не только в России, но и в нерусских республиках). В отличие от западной диаспоры, где консервативных от природы украинцев сплачивает православная и греко-католическая вера, «перекованные» советской идеологией украинцы Востока, перейдя в быту на русский язык, быстро сливаются с русскими. Это происходит не только вдали от исторической родины, но и на исконных этнических территориях украинцев: в Приднестровье (непризнанная ПМР), на Кубани и Северном Кавказе, и, наконец, в Автономной республике Крым, входящей в состав Украины.
     Надежду на зарождение украинской идентичности в «советских людях» (а к этой категории в той или иной мере принадлежит большинство населения Украины) и их постепенное дистанциирование в сознании от русских и других народов постсосветского пространства дала Оранжевая революция. Однако, пока что оптимистичные прогнозы были преждевременными. Пример Беларуси засвидетельствовал, что после непродолжительного бурного периода национального возрождения вполне возможной остается реставрация и легитимация идеологии и образа мышления, которую, как казалось, нация «переросла».
     Рука Москвы. Фактор влияния России, не перестающей стремиться если не к господству, то к тотальному контролю на постсоветском пространстве, остается не менее актуальным, чем в начале 90-х. Собственно, за 7 лет пребывания у руля Российской Федерации сильного прагматика Владимира Путина эта страна, заигравшаяся было в демократию и дружбу народов при Ельцине, вернулась к идеям экономической, геополитической и культурной экспансии и окончательно осознала, чего именно хочет от своих соседей. Тем временем в России началась лихорадочная подготовка к так называемой «проблеме-2008», когда часто отождествляемый с российской властью как таковой Путин будет вынужден или баллотироваться на нелегитимный третий срок, или уступить кресло главы государства кому-то другому. Решение этой проблемы должно быть настоящей «суммой политтехнологий», которая потребует напряжения всех сил громоздкой государственной машины и ее ослабевшего от паразитирования на сырьевом экспорте интеллектуального потенциала.
     Принимают ли во внимание в процессе этих приготовлений украинский фактор? Бесспорно. Политолог Андрей Окара считаетє17 , что «если будущее России – не в сжатии территории до границ Великого княжества Московского, а в возрождении геополитических амбиций, главным российским стратегическим партнером должна была бы стать Украина». Россия похоронила план «Союз» (в этом несложно убедиться, наблюдая, как Кремль разрушает последние надежды на реализацию проекта союзного государства России и Беларуси, развернув против Минска энерговойну), но еще долго не откажется от послушной и управляемой Украины. Залогом этого, - и, в первую очередь, предохранителем от какого-либо движения Украины в западном направлении, - может стать Единое Экономическое Пространство. Ведь вступление Украины в экономический союз с Россией и ее сателлитами автоматически преградит ей путь в Европейский Союз. Евопа и без того, кажется, без конца будет откладывать предметный разговор о вступлении Украины в ЕС на неопределенный срок – последний раз это произошло 22 января. И это несмотря на декларативную готовность Украины адаптировать законодательство, решать вопросы с границами, исполнять любые прихоти Брюсселя. Когда же Украина полностью откроет границы и рынки для России, Беларуси и Казахстана, Европа априори не будет иметь с ней дела. Экономисты, конечно, могут поспорить и попытаться привести примеры удачного совмещения членства в двух конкурентных международных организаций. Но, по нашему мнению, откровенно иезуитскими являются все разновидности российской риторики (которую разделяют пророссийские политические силы в Украине) по этому вопросу: «в ЕС и ЕЭП одновременно», «в ЕС вместе с Россией», «в ЕЭП, а потом, когда экономика разовьется – в ЕС» и так далее. Есть основания полагать, что ЕЭП – всего лишь простейший способ укрощения слишком независимой Украины и удержания ее на привязи.
     Выгоден ли России честный экономический союз с Украиной? Сомнительно. Ведь Россия, для которой основой экономики в ближайшие десятилетия будет оставаться сверхприбыльный экспорт энергоносителей, уже дважды успешно испытывала схему «мы повышаем цены – вы повышаете тарифы на транзит – мы закручиваем вентиль – под давлением Европы вы уступаете». Власть имущие и глашатаи Москвы не раз повторяли, что цены на газ для Украины будут возрастать каждый год. Значит, если Россия может каждый год поднимать цену на газ на 30 долларов и через 3-4 года довести ее до европейского уровня, ничего не теряя – зачем позволять Украине платить меньше? Политики, которые сумеют выдержать натиск России даже под давлением недовольной Европы, в Украине еще не выросли. Если же экономический союз с Россией не предусматривает льготных цен на энергоносители – зачем он Украине?
     Итак, транзит – единственный фактор, который мог бы сделать Украину менее зависимой от России, если бы к власти в Киеве пришли люди, способные действовать наперекор воле Москвы. Больше ничего эксклюзивного и незаменимого, по большому счету, Украина в Россию не поставляет. Севастополь, как база для Черноморского флота РФ, конечно, нужен, но с каждым годом становится все менее необходимым. Ведь в случае настоящей морской войны при участии развитых стран, если в Черное море войдут современные военные корабли, от технически и морально устаревшего российского флота останутся рожки да ножки. В критической ситуации флот можно частично перебазировать в российские черноморские порты, частично – в северные и дальневосточные моря. К тому же, вопрос ЧФ может актуализироваться только через 8-9 лет, когда приблизится завершение срока действия соглашения 1997 года, а так надолго Владимир Путин вряд ли загадывает… Словом, давно сформулированная максима «Россия не может быть империей без Украины» 18 утрачивает актуальность. В то же время, именно восточные соседи, мощные и экономически развитые Китай и Япония, чья потребность в энергоносителях огромна и непрестанно возрастает, все сильнее интересуют Москву. Аналитики прогнозируют, что на основе созданной в 2001 году Шанхайской организации сотрудничества в ближайшие годы будут пытаться создать новый мировой центр влияния, по потенциалу близкий к бывшему СССР. Энергетические и геополитические прожекты Москвы настолько же грандиозны, как и незаселенные просторы Сибири; Маленькая Украина, бывшая в ХХ веке опорой для этого колосса, теперь просто теряется рядом с триллионными доходами и прибылями «Газпрома». И если – а нам кажется именно так – глобальной целью этих прожектов является не мировое господство или реализация какой-то национальной идеи, а обогащение определенных групп и отдельных лиц, удержание Украины под контролем имеет определенную цену, которую можно измерить в миллиардах долларов, получаемых за экспортированные по украинской территории энергоносители. Эта цена с годами будет меняться – вероятно, сначала возрастать, потом падать, и в конце концов будет равна нулю. Ведь нефти в России при теперешнем уровне добычи (а на самом деле добыча растет!) хватит на 17 лет, газа – на 77 лет. А значит, еще при жизни нашего поколение источник черного золота Сибири исчерпается. К тому же, вся мировая наука бьется над уменьшением энергоемкости, ищет альтернативные источники энергии, чтобы еще до исчерпания нефтяных и газовых ресурсов планеты сделать человечество менее зависимым от них. Но, опять же, так далеко в будущее власть ни России, ни Украины не заглядывает.
     Оценка советского прошлого современным российским обществом довольно позитивна, и это естественно, ведь русские были государствообразующей нацией СССР и доминировали в большинстве союзных республик. Апеллируя к ностальгии бывших «советских людей» - жителей соседних стран, официальная российская пропаганда, очевидно, пытается удержать на высоком уровне лояльность к современной РФ. В Украине это возможно, в первую очередь, благодаря значительной интегрированности большой части людей в российское медиапространство. Несмотря на появление собственных конкурентоспособных медиа, многие до сих пор отдают предпочтение российским и «российским-в-Украине» изданиям, радиостанциям и каналам. Российская музыка остается самой популярной, неизменный интерес вызывает новое российское кино, на «патриотизацию» которого Кремль не жалеет бюджетных денег. В двадцатку самых популярных в Украине эфирных телеканалов 2006 года вошли российские телеканалы «Первый канал» (7 место, доля аудитории 4,7%), «РТР-Планета» (12 место, доля 1%) и «НТВ-Мир» (14 место, доля 1,1%); значительная часть зрителей, предпочитающих смотреть кабельное и спутниковое телевидение, смотрят преимущественно российские каналы. Украинские телеканалы ретранслируют российские телешоу, документальные и художественные фильмы, часто – откровенно идеологизированные.
     Но реалии советского прошлого отдаляются не только от украинской, но и от российской современности. В СРСР царила пускай относительная, но хотя бы какая-то «дружба народов», по меньшей мере, на социально-бытовом уровне. В России сегодня представители кавказских и среднеазиатских народов стали людьми второго сорта, как и гастарбайтеры из европейских постсоветских республик, не являющиеся гражданами России. Болезненно, с выбросами фашистского, левого и православного экстремизма, продолжается формирования отдельной российской политической нации. Когда она будет окончательно сформирована, у нее, возможно, появится здоровый иммунитет от всяких неприродных поглощений, к которым ее тянуло на предыдущих этапах развития. Тогда соседи – в частности, Украина, - смогут сосуществовать с Россией, а не существовать вопреки (или благодаря) ей.
     Итак, Украина хотела бы вернуться в Союз – по крайней мере, значительная ее часть. Но уже не может, и, очевидно, не вернется, если не случится каких-либо непредвиденных социокультурных изменений – и не только в Украине, но и в остальных постсоветских странах, имеющих тенденцию к ностальгии по Советскому Союзу. «Восстановление Союза» - то есть, конечно же, не возвращение к тоталитарной советской системе в полном объеме, а объединение бывших республик СССР в союзное государство с централизованным управлением и преобладанием одной культуры и нации – возможно в относительно длительной перспективе (несколько десятилетий) в случае дальнейшей изоляции Украины, - вместе с Молдовой, Беларусью и Россией, - от Европейского Союза. В таком случае на восточном рубеже ЕС может возникнуть «Союз Отверженных Республик» - восточноевропейских наций, которым не нашлось места в общеевропейском доме. Думаю о перспективах своих восточных границ, Европе никогда не следует забывать, что подружиться «против» всегда легче, чем «за».


1«Украина – не Россия» - книга Леонида Кучмы, написання на русаком языке и изданная в оригинале и в украинском переводе российским издательством «Время». По мнению Николая Томенко, настоящими авторами книги является группа ученых из России и Украины («Дзеркало тижня», 22-28 ноября 2003 года).
2 Слова представителя Блока Юлии Тимошенко Андрея Шевченко, сказанные на, Международном медиафоруме «Украина на информационной карте мира» в ноябре 2006 года.
3 Результаты этого референдума стали основанием для создания «Международного движения 17 марта» - ревизионистской организации, борющейся за воссоединение бывших советских республик.
4 «День», №217 от 12 декабря 2006 года.
5 Этот бизнес развит в Украине, особенно в Киеве, где существуют целые фирмы, занимающиеся рекрутингом для уличных акций.
6 Разнообразие «казацких» организаций проанализировано в статье Дмитрия Редько «Козачество в современной Украине».
7 Пласт – национальная скаутская организация Украины, цель которой – воспитание молодежи в патриотическом и христианском духе.
8 До большевистской оккупации эти города носили названия, соответственно, Елисаветград и Екатеринослав – в честь российских цариц. Возвращение таких исторических названий не вызывает восторга у украинских патриотов, для которых имперские российские символы – ничем не лучше советских.
9 23 февраля – день побед Рабоче-крестьянской Красной армии над немецкими войсками под Псковом и Нарвой. В России, Украине и Беларуси переименован в День защитника отечества.
10 Сергей Киров, убитый в 1934 году секретарь ВКП(б), оставался почитаемым, несмотря на смену групп влияния при власти в СССР. В его честь названо немало населенных пунктов, улиц и промышленных объектов в Украине.
11 Цитата из определения советского народа, приведенного в материалах XXIV съезда КПСС.
12 По разным оценкам, их общее количество – от 3 до 7 миллионов. Численность вариируется в зависимости от того, учитываются ли лица украинского происхождения, не считающие себя украинцами, и дети смешанных браков.
13 Государственный монополист-авиаперевозчик, прославившийся бессмысленной рекламой «Летайте самолетами «Аэрофлота»!»
14 Делимитация и демаркация украинско-российской границы остается непреодолимой проблемой для внешнеполитических ведомств двух государств, поэтому он остается воображаемой линией.
15 Текст программы.
16 Это понятие закреплено в законе «О правовом статусе заграничных украинцев»
17 «Дзеркало тижня», №2(631), 20-26 января 2006 года.
18 Ее разделяет, в частности, украинский политик и дипломат Игорь Осташ.
Print version
EMAIL
previous THE CAUCASUS AFTER THE COLLAPSE OF THE SOVIET UNION |
Giorgi Vashakidze
15 Years of Independence of the R. Moldova - Development or Regress? |
Ana Rudico
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.