ISSUE 1-2018
INTERVIEW
STUDIES
Valentina Lyulya Roman Temnikov Bogdana Kostyuk Iliya Kusa
OUR ANALYSES
Aydyn Balaev
REVIEW
Veronika Ryantova
APROPOS
Aleksandr Morozov


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
OUR ANALYSES
ПРОЦЕСС ВОССТАНОВЛЕНИЯ ЛАТИНСКОЙ ГРАФИКИ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ НА РУБЕЖЕ 80-90-Х ГГ. XX ВЕКА
By Aydyn Balaev | Historian, Azerbaijan National Academy of Sciences, Azerbaijan | Issue 1, 2018

Причины актуализации языковой проблемы в период развала СССР

Процесс суверенизации в союзных республиках СССР в конце 80-х гг. прошлого столетия начался с постановки вопроса о языке как важнейшей составной части идеологии национального возрождения. В немалой степени это было обусловлено тем обстоятельством, что в начальной стадии политики перестройки, провозглашенной М. Горбачевым, возможности для выдвижения сугубо политических требований были крайне ограничены или вообще отсутствовали. В этой ситуации именно языковой вопрос постепенно начал приобретать политическую значимость.

Безусловно, политизации языкового вопроса, в немалой степени, способствовало различие статуса и функций национальных языков в политической системе советского государства по сравнению с русским языком, который фактически играл роль государственного языка со всеми вытекающими отсюда последствиями. В связи с этим, ведущие силы зарождающихся национальных движений в союзных республиках, в том числе и в Азербайджане, решили воспользоваться фактом дискриминации национального языка для реализации своих политических целей. Тем более, что, будучи одним из важнейших элементов этнической идентификации, язык - очень удобный инструмент для этнической мобилизации и консолидации. Ведь способность языка удовлетворять коммуникативно-культурные потребности разных социально-территориальных групп обусловливает его восприятие как непременного атрибута этноса и общего достояния его членов.

В этом контексте любой факт дискриминации родного языка воспринимается практически всеми без исключения слоями общества как угроза сохранению этнической самобытности. Поэтому выдвижение на передний план цели защиты национального языка позволяет достичь максимальной степени этнической солидарности, особенно необходимой в начальной стадии освободительной борьбы. В этом контексте лозунги утверждения и защиты национального языка фактически использовались для политической мобилизации масс в национальных республиках СССР в исследуемый период.

Этот фактор неплохо сработал и в азербайджанском обществе на рубеже 80-90-х гг. ХХ века, когда проблема возрождения национального языка стала ключевым пунктом этнической мобилизации и предтечей политических требований.

Безусловно, в борьбе за обеспечение конституционного статуса национального языка не обошлось без крайностей, обусловленных абсолютизацией роли языкового фактора в общественно-политических процессах. Так, некоторые активисты Народного Фронта Азербайджана (НФА), бывшего в то время ведущей силой национального движения в республике, фактически ставя знак равенства между языком и национальным самосознанием, утверждали, что человек, не владеющий родным языком, теряет всякую связь со своей нацией и способность понять его душу.

Подобная абсолютизация языкового фактора, несомненно, представляла собой серьезную опасность, поскольку все русскоязычные азербайджанцы, которые к тому времени составляли немалую и, самое главное, наиболее образованную часть нации, априори выводились за пределы борьбы за национальную независимость. А ведь русскоязычные азербайджанцы были носителями значительной доли интеллектуального багажа нации. Подобный радикализм сыграл немалую роль в сужении социальной базы национального движения.

Как бы то ни было, актуализация проблем, связанных с плачевным состоянием функционирования национального языка, вынудила республиканское руководство в условиях разрастания национального движения предпринять определенные меры для исправления ситуации. В августе 1989 г. ЦК Компартии Азербайджана принял постановление «О мерах по обеспечению более активного функционирования азербайджанского языка как государственного в Азербайджанской ССР»[1], в котором признавались факты неудовлетворительного использования азербайджанского языка в качестве государственного в партийных, советских, общественных и хозяйственных организациях республики. В постановлении признавалось, что, несмотря на государственный статус азербайджанского языка, закрепленный в Конституции республики, многие чиновники не только высшего, но и среднего и низшего ранга не владеют в должной степени национальным языком или же считают ниже своего достоинства говорить на нем [2].

С целью расширения общественных и культурных функций азербайджанского языка, а также для обеспечения его конституционного статуса, в постановлении предусматривался целый комплекс мер – от обеспечения государственных учреждений необходимым количеством пишущих машинок на азербайджанском языке до улучшения его изучения и преподавания в системе образования [3]. Однако, как и предыдущие подобного рода документы, и это постановление носило чисто декларативный характер, и предусмотренные в нем меры, за редким исключением, так и остались нереализованными.

К тому же, появление в свет этого постановления было обусловлено отнюдь не стремлением республиканского руководства реально исправить языковую ситуацию. Оно было  составной частью новой тактики Кремля, который вдруг начал проявлять «отеческую заботу» о национальных языках. Хотя до этого, в течение 70 лет, Кремль использовал любые средства с целью насаждения русского языка в союзных республиках за счет ограничения социальных функций национальных языков.

В пользу данной версии свидетельствует тот факт, что почти одновременно с принятием вышеупомянутого постановления в Азербайджане, в августе-октябре 1989 г., Верховные Советы Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана один за другим утвердили аналогичные законы о государственных языках [4]. В условиях советского режима подобная синхронность в действиях руководств различных союзных республик была возможна лишь в одном случае – санкционирования подобных действий со стороны Кремля.

Не вызывает сомнений, что подобная тактика союзного руководства в языковой сфере была продиктована прогрессирующим с каждым днем кризисом политической системы и нарастающими масштабами недовольства в союзных республиках. В этой ситуации советское руководство стремилось путем некоторого смягчения диктата русского языка в общественно-политической жизни сбить накал страстей в национальных республиках, в частности - остановить дальнейшее развитие национальных движений на местах и не допустить их трансформации в борьбу за политическую независимость республик. Было очевидно, что попытки советского руководства завоевать симпатии нерусскоязычных народов с помощью незначительных уступок в языковой сфере не могли быть эффективными и изначально были обречены на неудачу.

Тем не менее, тогдашнее коммунистическое руководство Азербайджана, по престижу которого в ходе событий 20 января 1990 года был нанесен сокрушительный удар, попыталось такими ограниченными мерами в культурно-языковой сфере, как придание национальному празднику Новруз государственного статуса, восстановление государственной атрибутики Азербайджанской Демократической Республики 1918-1920 гг. и т.д., хотя бы частично, восстановить свою репутацию в обществе.  

Возникновение идеи восстановления латинской графики

Для снижения остроты конфронтационных тенденций в республике тогдашнее руководство Азербайджана предложило реформу азербайджанской письменности путем восстановления латинской графики. Хотя изначально инициатива восстановления азербайджанской письменности на латинской графике была выдвинута снизу, со стороны представителей интеллигенции. Это было обусловлено тем, что в азербайджанском обществе кириллица ассоциировалась с русификаторской политикой Кремля. В этом отношении идея реформы алфавита была проявлением стремления подавляющей части азербайджанского общества избавиться от символов советского наследия. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что кириллица буквально насильно была навязана азербайджанскому народу в ходе сталинских репрессий в 1939 году.

Учитывая эти обстоятельства, восстановление латинской графики в Азербайджане имело «не только узколингвистическое, не только широкое этнополитическое, но и более глубокое этнопсихологическое значение, так как являлось ответом на вызов времени, ответом на рост национального самосознания, компенсацией за долгие годы манкуртизации»[5].

По этой причине сторонники реформы рассматривали реанимацию азербайджанской письменности на базе латинской графики как восстановление исторической справедливости. К тому же, по их убеждению, принятие латиницы должно было ускорить процесс интеграции Азербайджана в мировое сообщество.

Очевидно, что когда ориентация на ту или иную графику ассоциируется с социально-политическими, либо культурно-идеологическими установками и целями, проблема алфавита приобретает политическую значимость. В этом отношении не вызывает сомнений, что на рубеже 80-90-х гг. ХХ в. движение за реформу азербайджанской письменности преследовало именно политические и идеологические цели. Одним из главных аргументов в пользу латиницы был тот факт, что этот алфавит имеет общемировой и универсальный характер, поскольку 80% письменных языков мира, в том числе практически все без исключения западные страны и, самое главное, братская Турция, пользуются именно этим алфавитом. Поэтому принятие латиницы, по замыслу авторов этой идеи, стало бы подтверждением стремления Азербайджана к тесной интеграции с западным миром. Еще одним аргументом в пользу реформы алфавита являлось то, что переход к латинице позволял разрушить искусственно созданные в советский период барьеры на пути культурно-языкового сближения Азербайджана с Турцией. К тому же, в этот период и среди общественности тюркских республик Центральной Азии четко наметилась тенденция в пользу перевода их национальных письменностей на латиницу.

Это обстоятельство создавало прекрасную возможность для восстановления единства письменных культур тюркских народов путем перехода на единый унифицированный алфавит на базе латиницы и тем самым позволяло этим народам избавиться от тяжелого наследия языковой политики советского режима. Ведь именно с целью создания дополнительных барьеров на пути сближения тюркских народов в конце 30-х гг. ХХ века им сознательно были навязаны алфавитные системы, в результате чего один и тот же звук в этих алфавитах был обозначен разными буквами.

Экскурс в историю реформ азербайджанской письменности в 20-40-х гг. ХХ века

В этой связи хотелось бы сделать небольшой экскурс в историю проблемы. Тем более, что предпринятая на рубеже 80-90-х гг. попытка реформы азербайджанского алфавита была уже третьей по счету в ХХ веке. Идея реформы азербайджанской письменности возникла еще в 60-х гг. XIX в., и ее инициатором являлся выдающийся азербайджанский мыслитель М.Ф.Ахундов, разработавший проект перевода национальной письменности на латиницу. Впоследствии многие представители азербайджанской интеллигенции высказывались за реформу арабского алфавита. В конце XIX – начале XX в. в поддержку этой идеи высказывались также Г. Зардаби, Дж. Мамедкулизаде, М. Шахтахтинский, Ф. Кочарли и другие известные представители национальной интеллигенции [6].

Но первые практические шаги в этом направлении удалось предпринять лишь после провозглашения независимости Азербайджана в мае 1918 г. В марте 1919 г. была создана специальная комиссия для подготовки проекта нового азербайджанского алфавита на основе латиницы [7]. На базе подготовленной этой комиссией латинизированной письменности в том же 1919 году Абдулла беком Эфендиевым был издан учебник под названием «Son türk əlifbası» («Новый тюркский алфавит») [8]. Эта была первая книга на азербайджанском языке на латинице.  

Хотя проходивший с 20 августа по 1 сентября 1919 г. в Баку съезд учителей Азербайджана одобрил принятие нового латинизированного азербайджанского алфавита [9], и этот вопрос был внесен на обсуждение парламента, но оккупация Азербайджана в апреле 1920 г. большевиками не позволила национальному правительству приступить к практической реализации этого проекта.

Впрочем, захватившие власть в стране большевики решили использовать эту идею в своих целях. На первый взгляд, весьма парадоксально, что два непримиримых политических противника – мусаватисты и большевики - занимали идентичную позицию в вопросе реформы азербайджанской письменности. Но необходимо учесть, что при этом они преследовали диаметрально противоположные политические цели. Для мусаватистов переход на латинскую графику был одним из шагов, призванных облегчить и ускорить процесс интеграции азербайджанцев в семью цивилизованных народов мира.

Что же касается большевиков, то они рассматривали реформу письменности в контексте своих сумасбродных планов по перевоспитанию широких масс в духе коммунистической идеологии с целью формирования качественно нового человека социалистического общества. По логике большевиков, чтобы двигаться вперед, народы должны были решительно порвать со своим прошлым. В этом отношении отмена арабской графики, прерывая преемственность поколений, значительно облегчала достижение этой заветной цели большевиков.

Как бы то ни было, но уже в начале 1922 года созданная большевиками специальная комиссия в составе С. Агамалы-оглы, А. Тагизаде, М.Э. Эфендизаде, Х. Мелик-Асланова, Г. Шахтахтинского и др. подготовила проект нового латинизированного алфавита и представила его на рассмотрение правительства [10]. А 21 июля 1922 г. было опубликовано распоряжение правительства всем учреждениям республики, предписывающее ознакомить служащих с новым алфавитом и, наряду со старым, использовать его для ведения документации. Для осуществления руководства реформой азербайджанской письменности был создан Комитет нового тюркского алфавита (КНТА), который возглавил С.Агамалы-оглы. Правда, осуществить полный переход на новый алфавит удалось лишь с 1 января 1929 года [11].

Обращает на себя внимание тот факт, что все без исключения сторонники реформы азербайджанской письменности от М.Ф.Ахундова до большевиков обосновывали необходимость замены арабской графики ее техническими недостатками. По их мнению, арабская графика была «прокрустовым ложем» для азербайджанского языка, препятствующим его полноценному развитию. Более того, они пытались доказать, что чуть ли не главной причиной культурной, и даже социально-экономической отсталости азербайджанцев является сложность и недоступность арабского алфавита. Хотя очевидно, что причину указанных проблем следовало бы искать в социально-экономической и политической плоскости.

С другой стороны, если рассматривать алфавит в качестве инструмента письма, то необходимо признать, что каждый тип таких инструментов имеет свои технические достоинства и недостатки. Абсолютно негодных инструментов, как и вполне совершенных, в природе не существует. Например, в китайском неалфавитном письме изучение тысячи иероглифов вместо алфавита, состоящего из нескольких десятков букв, требует более длительного времени. Но после обретения  необходимых  навыков может возрастать скорость чтения, основанная на пиктографическом узнавании, что, в конечном счете, компенсирует дополнительные затраты времени на его усвоение. К тому же, пример японцев и южнокорейцев, в основе современных письменностей  которых  лежат те же  иероглифы, наглядно демонстрирует, как  народ,  употребляющий  менее совершенный алфавит, чем латинский, может подняться на уровень развития европейских народов.

Безусловно, арабский алфавит был далек от совершенства. Наиболее существенными недостатками арабского алфавита были обилие диакритических знаков (буквы нередко отличаются друг от друга лишь по числу и расположению точек к основной  форме), отсутствие многих гласных букв, и наоборот, наличие нескольких знаков для обозначения различных оттенков произношения одного и того же звука и т.д. Все это, создавая путаницу, в определенной степени, затрудняло процесс усвоения письма.

Но вряд ли только эти недостатки были причиной того, что в начале ХХ века значительная часть азербайджанцев были безграмотными, как это утверждали в 20-е гг. сторонники отмены арабской графики. Совершенно очевидно, что все это объяснялось, в первую очередь, отсутствием разветвленной системы образования на азербайджанском языке, что было следствием колониальной политики царизма, а также несовершенством  орфографии и методов преподавания, недостатком профессиональных педагогических кадров.

При этом большевики не осмелились сразу же перейти на кириллицу, поскольку в сознании нерусских народов  страны  кириллица  напрямую ассоциировалась с политикой русификации правящих кругов Российской империи. А недостаточно укрепившаяся советская власть в то время еще нуждалась в поддержке широких слоев населения. В силу этого, было решено, что на пути окончательного перехода письменностей нерусских национальностей на кириллицу промежуточным звеном должно стать временное использование этими народами латинского алфавита.

Как известно, Азербайджан был пионером в реализации реформы алфавита. Вскоре этот процесс получил всесоюзный резонанс, и в языковое строительство были вовлечены другие мусульманские и тюркские народы страны. К началу 30-х гг. процесс перевода письменностей этих народов с арабской на латинскую графику был в основном завершен.

Принятые в конце 20-х гг. ХХ в. латинские алфавиты тюркских народов СССР были максимально идентифицированы с таким расчетом, чтобы сделать доступным взаимное пользование литературой, и вообще способствовать сближению их языков и литератур. Ясно, что подобная перспектива вызвала серьезную тревогу у вождей коммунистического режима, которая еще более усилилась после принятия Турцией латинского алфавита.

В этой ситуации был претворен в жизнь второй этап языкового строительства: перевод литературных языков тюркских народов СССР, в том числе азербайджанского, с латинского на русский алфавит. Это был чисто волевой акт, не претендовавший даже на видимость серьезной научной аргументации. Согласно официальной версии советских властей, необходимость принятия русской графики была продиктована тем, что латинский алфавит искусственно сужал и затруднял межнациональное общение народов СССР и не способствовал их приобщению к достижениям русской культуры.

В частности, утверждалось, что значительно осложняется усвоение русского языка представителями народов, пользующихся латинской графикой, поскольку ряд букв с одинаковыми начертаниями выражает в русском и латинском алфавитах совершенно разные звуки. Но этот аргумент не выдерживает критики ни в теоретическом, ни в прикладном аспекте. Ведь письмо и язык - явления разного порядка.  Овладение не родственным и разносистемным языком в сходном графическом обличье не менее трудная задача, чем его графически дифференцированное изучение [12].

Идеологи сталинского режима также утверждали, что культура Советского Азербайджана достигла такого высокого уровня, когда требуется коренная перестройка национальной письменности и принятие русской графики, которая «поможет окончательно ликвидировать последствия гнусного вредительства фашистских буржуазно-националистических бандитов в области азербайджанского языка и вообще культурного строительства и явится мощным средством дальнейшего политического и культурного подъема азербайджанского народа» [13].

Задача сталинского режима по переводу азербайджанской письменности на кириллицу облегчалась тем, что в ходе широкомасштабных репрессий в  20-30-х гг. ХХ века национальная интеллигенция была фактически обезглавлена, и о сколько-нибудь серьезной оппозиции этой идее не могло быть и речи. В подобной обстановке II сессия Верховного Совета Азербайджанской ССР первого созыва 11 июля 1939 г. приняла решение о переводе с 1 января 1940 г. азербайджанской письменности с латинского на русский алфавит [14].

Противостояние сторонников арабской и латинской графики

Хотя, как уже выше было подчеркнуто, на рубеже 80-90-х гг. ХХ века тогдашнее республиканское руководство во главе с Аязом Муталибовым в целом благосклонно относилось к реформе алфавита, но нельзя сказать, что процесс ее реализации проходил гладко. Часть азербайджанской интеллигенции искренне считала, что переход к латинице станет серьезным ударом для национальной культуры, поскольку последующие поколения азербайджанцев лишатся доступа к духовным ценностям, созданным на кириллице в течение последних 50 лет, в частности к печатной продукции на этом алфавите. Кроме того, они опасались огромных материальных затрат, которые лягут дополнительным бременем на экономику республики, переживавшей и без того не самые лучшие времена. Поэтому они предлагали подождать с реформой алфавита до лучших времен.

Впрочем, сторонники сохранения азербайджанской письменности на базе кириллицы были в явном меньшинстве и не смогли существенно повлиять на общественное мнение. Главная же борьба в этот период развернулась между сторонниками латиницы и арабской графики. Сторонники арабской графики, несмотря на свою относительную малочисленность, пользовались существенной моральной и материальной поддержкой некоторых политических и религиозных кругов соседнего Ирана. Они развернули активную кампанию в пользу арабской графики на страницах азербайджанской печати.

Иранские круги, поддержавшие сторонников арабской графики в Азербайджане, несомненно, преследовали собственные цели. Ведь, добившись перехода на арабскую графику северных азербайджанцев, Иран, заинтересованный в экспорте исламской революции, получил бы в свои руки прекрасный инструмент для дальнейшего расширения своей идеологической экспансии на Азербайджан.

К тому же, в Иране прекрасно осознавали, что идея реформирования азербайджанской письменности была проявлением укрепляющегося с каждым днем процесса пробуждения национального самосознания у северных азербайджанцев, а также их стремления к более тесному сближению с Турцией. Их сильно тревожила перспектива распространения аналогичных процессов среди 20-ти миллионного южно-азербайджанского населения Ирана, лишенного всех национальных прав. Таким образом, провоцируя противодействие латинице, Иран стремился решить двуединую задачу – помешать усилению позиций Турции в регионе и заодно попытаться вовлечь Азербайджан в сферу своего влияния.

Об этом наглядно свидетельствуют и аргументы противников латиницы. Так, стремясь любыми методами помешать сближению Азербайджана и Турции, они открыто заявляли, что ориентируясь на Турцию, азербайджанцы, якобы, отказываются от своей национальной самобытности. Таким образом, путем гипертрофированной идеи национальной самобытности создавалась преграда на пути взаимодействия двух народов, имеющих не только общие этнические и культурные корни, но и стратегические цели.

В этот период борьба за реформу азербайджанской письменности фактически приобрела политическую окраску, став отражением острого противостояния в азербайджанском обществе между сторонниками интеграции в Европу и сторонниками исламской, а по сути – иранской ориентации.

Характерно, что зачастившие в начале 90-х гг. ХХ века в Баку иранские эмиссары занимались активной пропагандой преимуществ арабской графики. Манипулируя религиозными чувствами азербайджанцев, они утверждали, что переход на арабскую графику создаст необходимую почву для восстановления утерянных за последние 70 лет связей Азербайджана с мусульманским Востоком. Делая акцент на том, что арабская графика символизирует принадлежность к исламу и является алфавитом Корана, они настоятельно рекомендовали азербайджанцам перейти на «священную и обязательную для всех мусульман» арабскую графику, заодно объявляя сторонников перехода к латинице «рассадниками безнравственности» и безбожниками. Переход к латинице они считали частью «секретного плана Ватикана по распространению христианства».

Неслучайно, в этот период изданная на кириллице массовым тиражом в Иране в 1991 году книга Фаряда Мусави «Алфавитный вопрос» («Əlifba məsələsi») бесплатно распространялась среди студентов и представителей интеллигенции в Баку. В ней на все лады пропагандировались преимущества арабской графики.

Сторонники арабской графики делали особый упор на то , что «каждый народ должен пользоваться одним алфавитом». Действительно, вряд ли можно было считать нормальной ситуацию, когда северные азербайджанцы пользовались кириллицей, южные азербайджанцы в Иране – арабской графикой, а их соотечественники в Европе и Америке латиницей. Однако забота о восстановлении единства алфавита северных и южных азербайджанцев была не более, чем спекуляцией, поскольку в самом Иране функционирование азербайджанского языка, особенно его письменной формы, было сведено к нулю. Поэтому ответ иранским эмиссарам азербайджанской общественности был предельно лаконичен и логичен - сначала пусть иранские власти создадут хотя бы элементарные условия для функционирования азербайджанского языка в сфере образования, культуры, печати, а затем уже ставят проблему единства алфавита у азербайджанцев.

Как и следовало ожидать, попытки убедить азербайджанскую общественность в целесообразности перехода к арабской графике не имели успеха. Не отрицая историческую роль арабской графики в развитии азербайджанской культуры в течение почти восьми столетий и факт создания именно на ней произведений Низами, Туси, Насими, Физули и многих других азербайджанских мыслителей, впоследствии вошедших в общемировую сокровищницу, вместе с тем научная общественность Азербайджана в подавляющем своем большинстве посчитала ее уже пройденным этапом. А движение вперед, по их мнению, требовало перехода на латиницу. Симптоматично, что алфавитная комиссия не стала даже рассматривать вопрос перехода к арабской графике.

Принятие закона о переводе азербайджанской письменности на латиницу

Впервые проблема реформы азербайджанской письменности на официальном уровне была обсуждена в начале мая 1990 г., когда в Идеологическом отделе ЦК КП Азербайджана было проведено совещание с участием известных азербайджанских языковедов, историков, филологов и культурологов, посвященное данной проблеме. На совещании было отмечено, что за минувшее столетие азербайджанская письменность менялась дважды. Причем, по мнению участников совещания, «если переход с арабской графики на латиницу был продиктован культурно-исторической необходимостью, то замена латинской графики кириллицей, применяемой до сих пор, являлась следствием административного диктата сталинского режима и не оправдала себя ни в каком аспекте» [15].

Во имя дальнейшего развития национальной науки и культуры на этом совещании было признано целесообразным вновь вернуться к вопросу использования алфавита, способного отразить тончайшие особенности азербайджанского языка, и с этой целью создать при Институте рукописей Академии Наук Азербайджана специальную рабочую группу, на которую возлагалась разработка научно-практических вопросов, связанных с изменением алфавита.

Вскоре эта рабочая группа была преобразована в алфавитную комиссию и получила государственный статус. Так, 11 сентября 1990 г., «с целью всестороннего изучения вопроса и подготовки необходимых предложений» постановлением Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР была образована комиссия по подготовке нового азербайджанского алфавита под руководством секретаря ЦК КП Азербайджана Ф. Мурадалиева [16].

Следует отметить, что среди сторонников латиницы также не было полного единодушия относительно окончательного варианта нового латинизированного азербайджанского алфавита. В этом вопросе среди представителей азербайджанской интеллигенции существовало два различных мнения. Так, определенная часть специалистов, стремясь к максимальной унификации турецкой и азербайджанской письменностей, предлагала взять за основу  современный турецкий алфавит без всяких изменений.

Однако проблема заключалась в том, что в нынешнем турецком алфавите имеется всего 29 букв, и в нем нет графических знаков для обозначения таких специфических звуков азербайджанского языка, как “ə”, “г”, “х”. Часть специалистов предлагала устранить этот недостаток путем добавления к буквам турецкого алфавита диакритических знаков. Например, звуки “ə”, “г”, “х” обозначить, соответственно, знаками – “ä”, “k”, “h”.

А некоторые сторонники полной унификации предлагали более радикальный вариант решения проблемы, фактически доведя до абсурда в целом положительную идею унификации алфавитов тюркских народов. Так, они предлагали вообще отказаться от обозначения отдельными буквами чисто азербайджанских звуков (“ə”, “г”, “х”) и ограничиться 29 буквами турецкого алфавита. Свою позицию они обосновывали тем, что, якобы, появление звуков “г” и “х” в азербайджанском языке стало следствием  колониальной политики русификации, и теперь настала пора от них избавиться [17].

Но, в конечном итоге, здравый смысл взял верх, и было решено взять за основу нового азербайджанского алфавита проект, одобренный тюркологической конференцией в Турции в 1991 г. Преимущество этого проекта, рекомендованного всем тюркским народам СССР, заключалось в том, что он был достаточно унифицирован. Но при этом проект позволял учитывать особенности фонемной системы каждого тюркского языка, в том числе азербайджанского языка. Именно благодаря его принятию  в новом азербайджанском алфавите удалось сохранить отдельное обозначение таких звуков, как “ə”, “k”, “h”.

Решающим шагом на пути реализации идеи реформы азербайджанского алфавита стало включение этого вопроса в повестку первой сессии Верховного Совета Азербайджана 12-го созыва в начале февраля 1991 г. и решение о вынесении проекта нового латинизированного алфавита на всенародное обсуждение. 

После почти двухгодичных бурных обсуждений на самых различных уровнях парламент Азербайджана 25 декабря 1991 г., наконец-то, принял закон “О восстановлении азербайджанского алфавита на основе латинской графики” [18]. В преамбуле закона подчеркивалось, что “перевод в 1939 г. азербайджанской письменности на кириллицу, являясь логическим продолжением массовых репрессий 30-х гг., был направлен на предотвращение процесса дальнейшего развития национального самосознания у тюркских народов и их постепенное отчуждение друг от друга”[19]. Поэтому восстановление с небольшими изменениями функционировавшего до 1940 г. латинизированного азербайджанского алфавита в законе квалифицировалось, как “устранение исторической несправедливости”.

Закон устанавливал двухгодичный переходный период для постепенного внедрения нового алфавита. Было предусмотрено, что этот переходный период должен полностью завершиться к концу 1993 года. Однако последующие события продемонстрировали нереальность достижения этой цели в установленные законом сроки. Думается, что это отчасти было связано с тем обстоятельством, что инициаторы алфавитной реформы в то время еще не представляли себе всех сложностей этого процесса и, в какой-то мере, даже находились в состоянии эйфории.

Проблемы, возникшие при переводе азербайджанской письменности на латиницу

Ведь реформа алфавита представляла собой сложную в материальном, техническом, морально-психологическом плане процедуру. В частности, оперативное решение таких задач, как замена полиграфического оборудования, транслитерация основного книжного фонда, новых текстов, и самое главное - поголовное обучение всего населения республики новому алфавиту требовало многомиллионных ассигнований. Переход на новый алфавит, кроме всего прочего, представлял собой труднейшую психологическую проблему. К тому же, политическая нестабильность в 1991-1993 гг. внесла свои коррективы в этот процесс.

Инициаторы реформы не до конца учли и тот факт, что по своим масштабам эта реформа не шла ни в какое сравнение с реформами 1929 и 1939 гг., поскольку требовалось решить гораздо более серьезные проблемы. Достаточно отметить, что в отличие от 1929 и 1939 гг., появилась необходимость переиздания на латинице огромного количества книг на азербайджанском языке. Ведь за последние 50 лет, т.е. после перехода на кириллицу в 1940 г., на азербайджанском языке было издано тысячи наименований книг с общим тиражом в несколько сот миллионов экз. И вряд ли можно безоговорочно согласиться с мнением некоторых авторов, считавших всю изданную в советский период литературу ненужным книжным хламом коммунистического содержания. Безусловно, среди изданных в то время на кириллице книг было немало всякого рода идеологического хлама. Однако значительную часть этих книг составляли все же произведения классиков мировой и отечественной литературы, шедевры общественной мысли, не говоря уже о научно-технической литературе.

Переиздание всей этой ценной литературы на латинице требовало не только определенного времени, но также колоссальных материальных затрат и дополнительных полиграфических мощностей. Между тем, в то время республика не располагала такими возможностями. Более того, если в советский период ассортимент книг определялся чисто идеологическими соображениями, и их издание субсидировалось из государственной казны, то теперь, в связи с либерализацией экономики и ее переводом на рыночные отношения, книгоиздательство стало составной частью коммерческой деятельности. А это еще больше осложняло процесс переиздания нужных книг на латинице.

Поэтому неудивительно, что на практике переход на латиницу вместо двух лет, растянулся на целое десятилетие, в течение которого первое поколение обучавшихся в школе на латинице уже стали студентами. Между тем, им практически нечего было читать на азербайджанском языке, поскольку на рубеже двух столетий за исключением учебников, 99% остальной печатной продукции, включая газеты и журналы, издавалось на кириллице.  

Но наиболее тревожным моментом было то обстоятельство, что в конце 90-х гг. даже в официальных газетах начали появляться публикации с призывом отказаться от перехода на латиницу. Авторы этих публикаций объявляли закон о реформе азербайджанской письменности от 1991 года инициативой НФА, которая тогда была главной мишенью официальной пропаганды. И власти пытались перечеркнуть все начинания правительства НФА.

Но, к чести тогдашнего президента страны Гейдара Алиева, он 18 июня 2001 года неожиданно подписал указ «Об усовершенствовании применения государственного языка»[20], который поручил Кабинету министров в обязательном порядке с 1 августа 2001 года перевести все делопроизводство в учреждениях и на предприятиях страны на латиницу. В указе также был предусмотрен перевод с 1 августа 2001 года производства всех издаваемых в стране на азербайджанском языке газет, журналов, бюллетеней, книг и другой печатной продукции на латинскую графику. Безусловно, решение президента об обязательном переходе к латинской графике в течение 1,5 месяца было волевым, но история показала своевременность и оправданность подобного шага.

Впоследствии, после того, как в страну широким потоком начали поступать нефтедоллары, президент Ильхам Алиев 12 января 2004 года подписал распоряжение «Об осуществлении массовых изданий на азербайджанском языке на латинской графике», что позволило в течение 2005-2008 гг. переиздать практически всех классиков азербайджанской литературы на латинице. А 18 сентября 2008 года президент подписал еще одно распоряжение «О финансировании издания произведений выдающихся представителей мировой литературы на азербайджанском языке». Реализация этих двух распоряжений, в ходе которых массовыми тиражами были изданы не только произведения мировой и отечественной классики, но также различные энциклопедии и словари, дала возможность относительно безболезненно и, самое главное, успешно завершить переход на латиницу.


[1] Бакинский рабочий. 1989. 19 августа.
[2] Там же.
[3] Там же.
[4] См.: «Советская Киргизия», 1989, 29 сентября; «Казахстанская правда», 1989, 28 сентября; «Правда Востока», 1989, 24 октября; «Комсомолец Таджикистана», 1989, 2 августа.
[5] Губогло М.Н. Энергия памяти. О роли творческой интеллигенции в восстановлении исторической памяти. Москва, 1992. С. 48.
[6] Мусаева Т. Революция и народное образование в Азербайджане. Баку, 1979. С. 60.
[7] Азербайджан. 1919. 15 марта.
[8] Агазаде Ф., Каракашлы К. Очерк по истории развития движения нового алфавита и его достижения. Казань, 1928. С. 56.
[9] Азербайджан, 1919. 6 сентября.
[10] Агазаде Ф., Каракашлы К. Очерк по истории развития движения нового алфавита и его достижения. С. 64.
[11] Мусаева Т. Революция и народное образование в Азербайджане. С. 61.
[12] Таирбеков Г.Б. О традициях и новшествах в письменной фиксации тюркской речи // Ученые записки Азербайджанского государственного университета (серия языка и литературы). 1967. № 3. С. 75.
[13] Верховный Совет Азербайджанской ССР I созыва (вторая сессия). Стенографический отчет. Баку, 1940, С. 105-106.
[14] Там же. С. 125.
[15] Бакинский рабочий. 1991. 6 мая.
[16] Бакинский рабочий. 1991. 14 сентября.
[17] Азербайджан. 1992. 20 апреля.
[18] Закон Азербайджанской Республики о восстановлении азербайджанского алфавита с латинской графикой // Балаев А. Этноязыковые процессы в Азербайджане в XIX-ЧЧ вв. Баку, 2005. С. 288.
[19] Там же.
[20] Бакинский рабочий. 2001. 21 июня.
Print version
EMAIL
previous THE SYRIAN QUAGMIRE AND RUSSIA’S ADVENTUROUS POLITICS IN THE MIDDLE EAST |
Iliya Kusa
REVIEW: RUSSIA BETWEEN FASCISM AND DISINTEGRATION |
Veronika Ryantova
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.