ISSUE 1-2010
INTERVIEW
Petr Vagner
STUDIES
József Kaló  & Csaba Horváth (†) Ярослав Хрбек & Вит Сметана Анджей Пачковский Vladyslav Hrynevych
RUSSIA AND THE 65TH ANNIVERSARY OF THE END OF WWII
Владимир Воронов Ярослав Шимов
OUR ANALYSES
Иван Поп Petr Vagner
REVIEW
Георгий Касьянов
APROPOS
Mykola Riabchuk


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
OUR ANALYSES
ОСВОБОЖДЕНИЕ ПОДКАРПАТСКОЙ РУСИ КРАСНОЙ АРМИЕЙ И ЕЕ АННЕКСИЯ СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ (1944-1945)
By Иван Поп | историк, Чешская Республика | Issue 1, 2010

             Одной из проблем Центральной и Юго-Восточной Европы, законсервированных разделом континента после второй мировой войны и замороженных с установлением в этой его части коммунистической системы, оказалась проблема Подкарпатской Руси, до войны автономной восточной провинции Чехословакии. В состав ЧСР вошла согласно Сен-Жерменскому мирному договору от 10.09.1919 г. В соответствии с решением Первого Венского арбитража (2.11.1938) ее юго-восточная часть с главным городом Ужгородом была передана Венгрии. После распада ЧСР в марте 1939 г. Подкарпатская Русь была занята (оккупирована) венгерскими войсками. 22. июня 1939 г. венгерский парламент принял закон № 46/1939 о включении «Карпатской территории» (Подкарпатской Руси) в состав Венгрии. Закон этот противоречил международному праву, ибо занятие (оккупация) венгерскими войсками Подкарпатской Руси с формально-правовой точки зрения было нарушением постановления Первого Венского арбитража.

Bосточная провинция Чехословакии Подкарпатская Русь в поле зрения украинских националистов и Коминтерна
Составной частью проблемы края в ХХ в. был вопрос национальной идентификации его доминантного славянского населения, русин. Русинское общество было крестьянским со слабо выраженным национальным самосознанием, его структурообразующей основой была церковь, греко-католическая до ХХ в. Борьба за национальную самобытность в период жесткой денационализации (мадьяризации) в Австро-Венгрии в конце ХIX – начале ХХ вв. проявилась у русин в конфессиональной сфере, переходе в православие как «истинно русскую веру» в представлении русинских крестьян.
            После войны весьма опасным фактором в развитии национального самосознания русин стал приход в край украинских и русских эмигрантов, инициированный правительством ЧСР в рамках «Русской вспомогательной акции». Развернув национальную агитацию, они внесли в патриархальное русинское общество глубокий раскол, разделение его на прорусское, проукраинское и русинское направления. Чрезвычайную активность проявили украинские националисты из Галиции. Овладели значительной частью школьной системы и культурных учреждений в Подкарпатской Руси, сумели втянуть в свои сети часть русинской молодежи и вовлечь ее в ряды террористической Организации Украинских Националистов (ОУН). Власти ЧСР осознали опасность, обнаружив связи ОУН с нацистскими тайными службами. С 1934 г. поддерживали в русинском обществе направление, отстаивавшее самобытность русинского народа, отличного как от украинцев, так и от русских. К сожаление этот реалистический подход найден был для ЧСР слишком поздно.
К проблеме национальной ориентации русин проявил интерес и Коминтерн. На его V конгрессе в Москве в 1924 г. было принято решение, что русины Чехословакии являются украинцами, имеют право на самопределение и объединение с советской Украиной. За осуществление этого права русин должны бороться все «братские коммунистические партии». Коммунисты Подкарпатской Руси на своей VII конференции 20-21 ноября 1926 приняли резолюцию, констатировавшую, что русины «являются частью украинской нации». В декабре 1926 г. IX съезд коммунистической партии Украины принял решение, что «подкарпатский народ должен быть признан украинским». Таким образом у коммунистов сложнейший процес национального самосознания легко и просто укладывался в бескомпромиссные формулировки резолюций их конгрессов, съездов и конференций.
Подкарпатская Русь в планах президента в эмиграции Э.Бенеша
Подкарпатская Русь появляется в калькуляциях экс-президента ЧСР Э.Бенеша уже в начале 1939 г. В январе Э.Бенеш рисует для себя и своего окружения в эмиграции следующую модель послевоенной Центральной Европы: после войны «в Центральной Европе большую роль будет играть Россия... [Гитлер] нам поможет стать соседями [России.] После всех предстоящих катастроф необходимо, чтобы в Ужгороде была наконец Россия. Прешов как можно ближе к России... Граница с Россией как можно длиннее» /50, к.101/. Однако вслед за этим во время пребывания в США в июне 1939 г. Подкарпатскую Русь Э.Бенеш именует составной частью будущей Чехословакии /50, с.2/. В августе 1939 г. Э.Бенеш размышляет о судьбе Подкарпатской Руси двояко: «Если Россия не будет нашим соседом, то Подкарпатская Русь должна быть составной частью республики» /33, с.23/.
            С установлением советской границы на гребне Карпат вследствие раздела Польши между Германией и СССР свою лепту в «решение» проблемы Подкарпатской Руси пыталось внести словацкое фашистское руководство. Оно выдвинуло план установления общей границы между Словакией и СССР продвижением его границ в Центральную Европу путем присоединения к нему Подкарпатской Руси. По их представлению, наивному следует сказать, это укрепило бы позиции Словацкого государства, стало бы противовесом монопольного положения Германии в регионе, ослабило позиции Венгрии и помогло вернуть Словакии территории, потерянные вследствие Венского арбитража. Эту фантастическую идею словацкое руководство пытылось внушить советским дипломатам. Однако встретило резкий отказ Москвы. В.М.Молотов решительно заявил, что вопрос о «Карпатской Украине» не интересует СССР /10,с.16/. Москва в этот момент решала проблемы важнее, захват прибалтийских республик и Буковины. К тому же Сталин и его окружение прекрасно понимали, что Центральная Европа в данный момент является сферой влияния Германии. Отсутствие интереса к Подкарпатской Руси советская дипломатия последовательно демонстрировала вплоть до нападения Германии на СССР.
22 сентября 1939 г. Э.Бенеш имел беседу с советским послом в Великобритании И.Майским. Касаясь раздела Польши И.Майский заявил, что СССР, заняв Львов, раз и навсегда решил проблему Украины. Э.Бенеш тут же спросил, а какова будет после войны судьба Подкарпатской Руси? Не дождавшись ответа, Э.Бенеш тут же поспешил с заявлением, что Подкарпатская Русь является законной территорией Чехословакии, однако если бы СССР стал соседом ЧСР и претендовал бы на ее территорию, «мы ничего не будем иметь против этого». И добавил, что этот край решительно не должен принадлежать ни Польше, ни Венгрии, особенно последней /50, к.101, 1.84; 10, с.19-21/. Здесь Бенеш как дипломат допустил фатальную ошибку, ставшую роковой в судьбе Подкарпатской Руси. А может быть это было циничное предложение платы за поддержку Москвой чехословацкой эмиграции?
После нападения Германии на СССР начались интенсивные переговоры о установлении дипломатических отношений между СССР и чехословацким правительством в эмиграции, к тому времени еще никем не признанным. И.Сталин ловко использовал ситуацию, когда ни в Лондоне, ни в Вашингтоне никто не обещал чехословацкой эмиграции восстановления республики после войны в границах 1937 г. и спешил представить себя в качестве единственного и последовательного защитника славянских народов оккупированной Европы.
Не скупился на слова и экс-президент Бенеш. Он подчеркивал, что после войны в Центральной Европе решающая роль будет принадлежать СССР, с которым ЧСР будет иметь общую границу. В соответствии с советско-чехословацким соглашением от 18 июля 1941 г. СССР признавал Чехословакию в границах 1937 г. Правительство СССР дало также согласие на создание на его территории чехословацких военных формирований. Это стало впоследствии спасительным для находившихся в лагерях ГУЛАГ десятков тысяч русин, бежавших в СССР как «родину всех трудящихся» из Венгрии в 1939-1941 гг., а вместо «родины» попадавших прямо в «архипелаг ГУЛАГ» /15, с.5-12/. Чехословацкая военная миссия в СССР под руководством полковника Г.Пики приложила максимум усилий для освобождения русин и включения их в состав чехословацких военных формирований /45/. До мобилизации волынских чехов в 1944 г. эти формирования на 95 % состояли из русин.
При очередной встрече с советским послом И.Майским в Лондоне 28 августа 1941 г. Э.Бенеш вновь заявил, что ЧСР должна быть восстановлена в домюнхенских границах. «Подкарпатская Русь снова будет нашей, мы в этом убеждены», - считал необходимым подчеркнуть Э.Бенеш. Но именно в этом вопросе он хотел знать ясную позицию Москвы. Хотел знать, какой будет граница между Польшей и СССР. «Хотят ли они иметь всю восточную Галицию, или ее часть? Хотели бы быть соседями Чехословакии или нет?» Результат дискуссии был следующий: Подкарпатская Русь не будет принадлежать Венгрии. Польша ее также иметь не может (она на нее никогда не претендовала – И.П.). Этот край может принадлежать только ЧСР или СССР /27, с.2/. Однако проблему Подкарпатской Руси в Москве решал не И.Майский.
Отсутствие интереса к Подкарпатской Руси Москва как будто даже специально демонстрировала, выпустив из лагерей ГУЛАГ русин, признав их чехословацкими гражданами и позволив им надеть чехословацкую, вернее в то время английскую, военную форму. Однако в месте формирования, уральском Бузулуке, русин начали исподволь обрабатывать чешские коммунисты, тайные агенты НКВД, в проукраинском и прокоммунистическом духе. Г.Пика сообщал в Лондон весной 1943 г. министру национальной обороны, что «в отношении Подкарпатской Руси проявляется определенная тенденция или умыслы, пока еще не конкретизированные, а именно, определенные планы на присоединение Подкарпатской Руси к Украине» /45, с.59/.
Сомнения о будущем Подкарпатской Руси в ЧСР проскальзывают и у Э.Бенеша. Зафиксировал эту тенденцию министр правительства в эмиграции Л.Фаерабенд: «Во время подготовки печатания новых чехословацких банкнот в Лондоне возник вопрос о языках и их наименованиях, как это было в период первой ЧСР, на континуитете которой президент Э.Бенеш столь упорно настаивал. Но на этот раз он рекомендовал только текст на чешском и словацком языках. Решительно выступил против немецкого, венгерского и польского. И только по возвращению на родину, по его словам, будет решен вопрос, какой язык будет признан на Подкарпатской Руси. Такой ответ для меня означал, что Бенеш планирует выселение немцев и мадьяр с территории республики, польская проблема будет решена таким образом, что поляков у нас просто не будет, ну а Подкарпатскую Русь мы потеряем» /29, с.225/. Тем не менее публично Э.Бенеш продолжал отстаивать идею восстановления ЧСР в границах 1937 г. 
Весной 1943 г. посетил США для консультаций с президентом Ф.Д.Рузвельтом. 22 мая 1943 в Чикаго встретился с деятелями русинских иммигрантских организаций, выразивших опасения аннексии Советским Союзом Подкарпатской Руси. Со свойственной ему показной уверенностью Э.Бенеш заявил: «Считаю необходимым подчеркнуть, что именно у того союзника, у которого мы могли бы предполагать особый интерес к Подкарпатской Руси, проблема эта может быть решена только в рамках домюнхенских границ, а именно: Подкарпатская Русь вновь будет в составе Чехословакии» /27, с.3/.
Москва, год перелома 1943. Разработка планов аннексии Подкарпатской Руси
Переход в 1943 г. стратегической инициативы на фронтах к Красной Армии позволил советскому руководству перейти к разработке стратегии и в политико-дипломатической сфере. По решению Политбюро ЦК ВКП(б) 4 сентября 1943 г. в рамках Народного комиссариата по иностранным делам (НКИД) были образованы «Комиссия по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства» под руководством опытного советского дипломата М.Литвинова и «Комиссия по вопросам перемирия» под руководством маршала К.Ворошилова. Таким образом Сталин уже осенью 1943 г. осознавал себя победителем и готовился к перекройке Европы, естественно в пользу СССР как главного победителя. Примечательно, что уже в первом списке проблем, которые предстояло решить, представленном М.Литвиновым Сталину и Молотову 9 сентября 1943 г. фигурировала Чехословакия и ее восточная провинция Подкарпатская Русь /19, д.55, с.244/. В настоящее время хорошо известен механизм принятия решений и «выдвижения инициатив» в системе, созданной Сталиным. Советский диктатор свои политические комбинации разрабатывал всегда с опережением, с детальной политической и идеологической проработкой, инициатива в решении даже казалось бы второстепенных проблем всегда принадлежала Сталину. Поэтому можно не сомневаться в том, что Подкарпатская Русь как проблема отношений между СССР и ЧСР исходила от Сталина. К тому же в Москве к этому времени уже зарегистрировали неоднозначное отношение Э.Бенеша к судьбе Подкарпатской Руси.
Но для того, чтобы процесс отсечения от Чехословакии ее восточной провинции произошел без большого шума на дипломатической арене, нужно было подготовить «международную общественность». В этой сфере московские большевики были большими мастерами, денег на эти цели не жалели. Механизм был испытан еще во времена В.И.Ленина, отшлифован в сталинской системе и в кабинетах Коминтерна, после формального его роспуска в 1943 г. модифицированного в Отдел международной информации ЦК ВКП(б). В его недрах как правило готовились необходимые материалы для публикации, а то и законченные статьи, которые затем публиковались, за солидную плату, в авторитетных газетах и журналах на Западе. Опубликованные статьи советским резидентом за границей присылались в Москву уже как «мнение международной общественности». С папкой таких «материалов» я столкнулся в Москве в «Российском государственном архиве социально-политической истории», бывшем партийном архиве.
В июне 1943 г. в лондонском журнале TheNineteenthCenturyandAfter появилась статья, содержание которой было важным предупреждением для чехословацкой дипломатии: «В отношении ЧСР русская политика «ужасно дружественная». Но как только Россия получит восточную Польшу, она становится соседом чехословацкой провинции Подкарпатская Русь и аргумент «кровного братства», с помощью которого она пытается оправдать одну аннексию, послужит и для оправдания другой, ибо население Подкарпатской Руси, так же как и в восточной Галиции, преимущественно украинское» /39/. Статья, казалось бы, написана в недружественном для СССР тоне. Однако следует учитывать, что это было первое упоминание в западной прессе о проблемые Подкарпатской Руси. Советские же идеологи и политики были большими циниками. В целях камуфляжа их авторства тон статьи мог быть и "недружественным», но для них важна была первая «заявка», «застолбление» проблемы. Московское авторство статьи выдает употребление термина «украинское население». Для солидного британского журнала употребление его в середине 1943 г. представляется довольно странным, поскольку в издаваемых в Лондоне чехословацких материалах фигурировал исключительно правовой термин «русины».
В декабре 1943 г. в Москве накануне подписания чехословацко-советского союзного договора Э.Бенеш включил вопрос о Подкарпатской Руси в меморандум правительству СССР. В нем подчеркивалось, что ЧСР будет восстановлена как государство чехов и словаков, к которому будет присоединена Подкарпатская Русь с особым автономным статусом /24, с.395/. В одной из бесед со Сталиным Бенеш опять коснулся этой проблемы. Согласно версии Сталина, приведенной им в письме Бенешу от января 1945 г. Бенеш во время этой встречи отрыто предложил СССР Подкарпатскую Русь, однако Сталин его предложение не принял и решительно заявил: «Подкарпатская Русь будет возвращена Чехословакии. Мы признали домюнхенские границы ЧСР и этим все решено раз и навсегда» /46, с.195-196/. Это позволило Э.Бенешу заявить в выступлении по московскому радио, адресованном на родину, что новая Чехословакия будет национальным государством чехов, словакой и подкарпаторусинского народа на все времена /25, с.144/.
Весной 1944 г. в Москве появляется новый примечательный документ. Председатель упоминавшейся «Комиссии» М.Литвинов в докладной записке правительству от 9 марта 1943 г. пишет уже конкретно о необходимости «уступки» Чехословакии «Подкарпатской Украины» Советкому Союзу. Такую «уступку» предлагал компенсировать Чехословакии частью территории германской Верхней Силезии /19, с.425/. В первом перечне проблем, предложенном «Комиссией», фигурировало чехословацкое правовое название «Подкарпатская Русь», но уже во втором – «Подкарпатская Украина». Такой «прогресс» в документах государственной важности случайным быть не мог. Он свидетельствовал о том, что в недрах советской системы уже шла подготовка аннексии края. Узнал об этом из разведывательных материалов и Э.Бенеш и пришел к внутреннему убеждению, что Подкарпатскую Русь придется отдать СССР. Об этом он заявил в доверительной беседе со своим британским биографом К.Макензи и добавил: «Мы требуем только моральной сатисфакции, чтобы об этом предварительно спросли нас самих» /35, с.425/. Бенеш, как дипломат западной школы, все еще представлял себе цивилизованную форму передачи Подкарпатской Руси СССР. Это свидетельствовало о том, что он совершенно не понимал Сталина как тоталитарного диктатора, к тому же ориентального порядка.
17 апреля 1944 г. в Базеле в авторитетной газете NationalZeitung была опубликована статья под названием «Карпатская Русь и Восток». В самом ее начале подчеркивалось, что «карпатоукраинцы (!) являются ответвлением великого русского народа, русинский народ считает себя родственным украинцам, а интеллигенция Карпатской Руси ориентируется только на Россию. Если Объединенные Нации победят, Венгрии придется вновь отказаться от Карпатской Руси. Но после опыта с чехами захотят ли русины вторично присоединиться к ЧСР, даже если д-р Бенеш подчеркивает необходимость широкой децентрализации воссозданной республики? Не вернутся ли они к решению старых «Рад» 1919 г. и, следуя на этот раз голосу своего сердца, не постараются ли присоединиться к России, и конкретно к Советской Украине... А что случится, если население Карпатской Руси само пожелает присоединиться к России? Советское правительство торжественно заявило, что оно не аннексирует чужую землю, не предпримет никаких социальных преобразований. Но может ли оно жеманничать в том случае, если малый народ сам выразит желание войти в состав русского Союза? Бенеш и его окружение постоянно говорят о будущем ЧСР как само собой разумеющемся факте. Однако они очень хорошо знают, как слаба была связь между тремя народами, ее составляющими, и они понимают, какой притягательной силой для ее восточной части будут русские... Об этом маленьком крае последнее слово еще не сказано именно потому, что о нем так много говорится» /38/.
Удивительная информированность швейцарского журналиста, как будто он жил не в Базеле, а в Подкарпатской Руси, был в центре дипломатических переговоров Бенеша со Сталиным! Более того, здесь буквально нарисован сценарий пьесы, разыгранной впоследствии, осенью 1944 г., на Подкарпатской Руси советскими агентами вплоть до отдельных формулировок, ставших впоследствии штампами «документов о воссоединении». «Решение старых Рад 1919 г.» безусловно имеется в виду проукраинская региональная Мараморошская Рада и ее «съезд» в январе 1919 г. в местечке Хуст. Но чтобы о ней помнили в Швейцарии в 1944 г.? В западноевропейской историографии о проблеме Подкарпатской Руси упоминается только одна «Рада», Ужгородская, принявшая решение 8 мая 1919 г. о присоединении края к Чехословакии. А вот съезд «Рады» в Хусте неизменно выпячивали коммунисты и националисты, так как он принял будто бы решение (протокол не сохранился) о присоединении Угорской Руси к Украине, хотя осталось неизвестным к какой именно, в то время ведь были три, советская, УНР и ЗУНР. Соответственно «базельский» журналист мог о нем узнать только из московских источников. Он же проявляет фантастическую осведемленность о содержании переговоров между Бенешем и Сталиным, обещании последнего не вмешиваться во внутренние дела ЧСР после войны. Все это, на мой взгляд, является прямым доказательством того, что статья базельской газеты была написана московскими специалистами, получившими материалы, как и заказ, из высших советских кругов.   
Освобождение без свободы. Дуэль между Москвой и чехословацкими учреждениями по проблеме Подкарпатской Руси
В апреле 1944 г. Красная Армия, а в ее составе и чехословацкий корпус, вышли к довоенным границам ЧСР в Карпатах. В Москве была издана в серии «Памятка офицеру» брошюра о Чехословакии, с грифом «для внутреннего пользования». О Подкарпатской Руси в ней говорилось: «Карпатская Украина (!), которая раньше принадлежала без какого-либо политического, географического, этнического или исторического основания к искусственно созданной Чехословацкой республике, населена украинцами, то есть народом, большая часть которого живет в Советском Союзе. Никто кроме Советского Союза не имеет право решать судьбу этого края. Будучи советской, Карпатская Украина в зародыше воспрепятствовала бы созданию в юго-восточной Европе антисоветского блока» /26, с.280/. Здесь четко представлены претензии СССР на Подкарпатскую Русь, обоснованные геополитически и этнически. 
В конце августа 1944 г. Румыния объявила войну Германии. Советские войска вместе с румынскими в течение месяца быстро продвинулись на запад и оказались в восточной Венгрии. Красная Армия одновременно наступала вдоль северных склонов Карпат в южной Польше. Немецким и венгерским войскам, готовившим оборону в Восточных Карпатах на т.н. «Линии Арпада», грозило окружение, очередной «котел». В октябре они получили приказ об эвакуации с территории Подкарпатской Руси и закрепления в восточной Словакии и на линии Тисы в Венгрии. Эвакуация была закончена 16 октября. 18 октября началась Карпатско-Ужгородская операция Украинского фронта. Советские войска без серъезных боев в течение десяти дней заняли Подкарпатскую Русь. Об этом написал в своих мемуарах и такой авторитетный автор как Н.С.Хрущев, посетивший Мукачево на второй день после его освобождения и приятно шокированный порядком, ухоженностью и мирной картиной жизни в нем. Итак, никакого «жертвенного освобождения» края, как об этом трубила советская пропаганда на протяжении полувека, не было.
Но в составе наступавших советских войск на этом направлении не было чехословацкого корпуса с его русинским составом. Военная же миссия ЧСР в Москве настаивала на том, чтобы бойцы корпуса русины наступали в хорошо известной им местности. Однако у советского командования и политического руководства очевидно были другие планы. Корпус был включен в состав 38 армии 1 Украинского фронта с участием в Карпатско-Дукельской операции, из рук вон плохо подготовленной советским командованием. Неудачная операция стоила жизни 60 000 красноармейцев и 2389 чехословацких бойцов, в основном русин и волынских чехов. Вот это полностью вписывалось в планы советских тайных служб, не желавших появления на Подкарпатской Руси бойцов-русин, познавших практику советских лагерей ГУЛАГА. Они должны были быть перемолоты в дукельской мясорубке.
28 октября 1944 г. в соответсвии с советско-чехословацким соглашением от 8 мая 1944 г. о передаче чехословацкой администрации освобожденной территории республики на Подкарпатскую Русь приехала администрация ЧСР во главе с министром Ф.Немецем и командующим Освобожденной Территории генералом А.Гасалом. Делегация была неприятно поражена разделением края на две «зоны» (любимый в советской системе термин!), советскую и чехословацкую. К тому же под управление администрации Ф.Немеца была передана только треть территории края, не имевшая связи с остальной территорией республики. Основная часть с главными городскими центрами Ужгородом, Мукачево и Берегово была объявлена «советской зоной». Но и на выделенной администрации ЧСР территории хозяевами положения были советские военные комендатуры. Вооружали своих людей, главным образом коммунистов, но не брезговали люмпенизированными и алибистскими элементами, самовольно захватывали практически все имущество, склады продовольствия, объявляя все это «военными трофеями» /51, 2(1,7) 2/.
Советское командование не признало компетенции генерала А.Гасала, запретило администрации ЧСР самостоятельную радиосвязь с правительством в эмиграции (генерал Гасал осуществлял ее через тайный передатчик), она должна была осуществляться только через советские военные каналы. На печатные материалы администрации Ф.Немеца была установлена советская цензура. На всей территории края советские коменданты бесцеремонно «реорганизовывали» местные органы власти, т.н. «народные комитеты», во главе их ставились неизменно коммунисты. Такие «комитеты» впоследствии всячески противодействовали администрации ЧСР, организовывали всевозможные провокации, вплоть до вооруженных нападений /51, 2/1/1, 128/. 
В начале ноября агенты НКВД и СМЕРШ начали массовые аресты и «интернирование» в начале мужчин немецкой и венгерской национальности, а затем бывших русинских политических деятелей, депутатов и сенаторов чехословацкого и венгерского парламентов, адвокатов, судей и представителей интеллигенци, не симпатизировавших с коммунистами. В крае было создано шесть (!) концлагерей, из них самый крупный в г.Свалява. Через них прошло около трех десятков тысяч «интернированных», де-юре граждан ЧСР /51, 7/2, Válečný deníkveliteleVOU, listopad 1944/. Арестованные затем были отправленны в различные лагеря «архипелага ГУЛАГ», главным образом на восстановление шахт Донбасса. Большинство из них оттуда не вернулись.
 
Аннексия Подкарпатской Руси Советским Союзом и реакция президента Э.Бенеша
События в Подкарпатской Руси означали крах всех планов президента Э.Бенеша о послевоенном устройстве Центральной Европы, наглядно демонстрировали справедливость сомнений его друзей на Западе в искренности обещаний Сталина, что СССР не будет вмешиваться во внутренние дела освобожденных государств региона /46, с.213/. Президент был потрясен, когда узнал, что московское радио передавало «обращение жителей Ужгорода» к Сталину 7 ноября 1944 г., в котором говорилось об «извечной мечте закарпатских украинцев жить в одной семье с украинским народом» /46,с.213/. Вскоре пришло сообщение о мобилизации русин в Красную армию под прикрытием «вступления добровольцев». Это означало грубое игнорирование конституции ЧСР и суверенитета союзного государства, конституция которого не позволяла вступление его граждан в иностранную армию.
Президент Э.Бенеш сразу же заявил советскому послу протест. Ответ Москвы стал холодным душем для Бенеша: «В.М.Молотов требует, чтобы Вы больше не настаивали на освобождении из рядов Красной Армии добровольцев из Закарпатской Украины и чтобы Вы впредь не выступали против набора добровольцев в советские военные формирования» /46, с.215-516/. В то же время советская военная администрация всячески препятствовала мобилизации русин, де юре граждан ЧСР, в чехословацкую армию. Задерживала отправку мобилизованных, а некоторые транспорты вместо чехословацкого корпуса напрявляла в формирования Красной армии.
Э.Бенеш был растерян. На протяжении всей войны он боролся за признание Чехословакии в границах 1937 г., а в самом начале ее освобождения должен был от этого принципа отказаться в пользу того, кого он считал самым верным союзником. Однако его мюнхенский комплекс, страх перед Германией и потеря доверия к Западу, предавшего ЧСР в 1938 г., не позволял ему не то чтобы сопротивляться Москве, но он даже не мог себе позволить вызвать дипломатический скандал в виду нарушения СССР всех прежних договоренностей. «Не понимаю, почему они это делают, - заявил он своему близкому сотруднику Э.Таборскому. – Если они хотели получить Подкарпатскую Русь, то могли мне об этом сказать. Я же никогда не стремился удерживать Подкарпатскую Русь ценой дружбы с русскими. Каждый раз, когда я с ними говорил о Подкарпатской Руси, я всегда намеренно избегал требования, чтобы она принадлежала только нам. Я только указывал, что она не должна принадлежать Венгрии, она должна быть нашей или русской. И только когда я был уверен, что русские на нее не претендуют, я счел, что она будет нашей. Нет, я ничего не понимаю. Зачем им нужно отрывать ее таким путем, если они ее могли от нас получить, попросив об этом? Нет, это можно объяснить только давлением украинских националистов и тем, что это делается без согласия Москвы» /46, с.215/. Поразительная наивность казалось бы опытного политического деятеля!
Уверенность в победе над Германией увеличивала и аппетит советского руководства. Ему уже казалось мало установления политического господства в Центральной Европе, теперь оно уже считало необходимым присутствие СССР в регионе территориально. Таким советским плацдармом, предпольем в Центральной Европе для него представлялась восточная провинция ЧСР, Подкарпатская Русь. Для осуществления ее аннексии Москва применила способ, опробованный в Прибалтике – «народные демонстрации», «митинги» с резолюциями-просьбами о «добровольном присоединении», «конференции» и «съезды народных представителей», привезенных на военных грузовиках.
В край были направлены из Москвы подкарпатские коммунисты, они же агенты НКВД. На помощь им из рядов чехословацкого корпуса по соглашению между его командиром генералом Л.Свободой и НКВД были посланы 36 опытных чехословацких офицеров-коммунистов во главе с печально известным агентом НКВД Б.Райциным. Руководил всем «движением за воссоединение» ближайший сподвижник Сталина, член ЦК ВКП(б), член военного совета 4 Украинского фронта генерал-полковник Л.З.Мехлис, что само по себе свидетельствует об особой заинтересованности московского диктатора судьбой маленького края под Карпатами (для него «за-Карпатами»). Помощником Мехлиса был полковник Л.И.Брежнев. Целая «команда» партийных деятелей прибыла из Киева. Все они развернули «движение за воссоединение Закарпатской Украины с советской Украиной» /42, с.427/. Уже само понятие «воссоединение» было абсурдным, ибо Подкарпатская Русь никогда в своей тысячелетней истории не была в какой-то политической или административной связи ни с Киевской Русью, ни с Россией, ни с Украиной.
Министр Ф.Немец в своем сообщении правительству в эмиграции указывал на сложность настроений населения края. Он подчеркивал, что в первые недели после освобождения примерно одна треть населения края склонялась к идее его присоедиения к СССР. Следующая треть была настроена прочехословацки. Остальная часть была инертна или своего отношения проявить не могла (местные немцы, венгры, румыны). Однако реквизиции, грабежи и произвол советских военных и особенно тайных служб (НКВД и СМЕРШ) привели и первую часть к быстрому отрезвлению и потере иллюзий в отношении «братьев-освободителей» /42, с.428-429/. «Большинство населения желает остаться в составе Чехословакии, - записал в своем военном дневнике генерал А.Гасал 26 ноября 1944 г. – К нам приходит масса людей, видя в чехословацком военном командовании единственную законную защиту против произвола, чинимого советской военной администрацией и «народными комитетами»... Многие представители интеллигенции намерены покинуть территорию Подкарпатской Руси если она будет присоединена к СССР» //51, 7/2, Válečný deníkveliteleVOU, listopad 1944/. Видный русинский деятель того времени, первый после освобождения староста Ужгорода известный своей русофильской ориентацией П.П.Сова высказал в узком семейном кругу знаменательную фразу: «Мы не этих русских ждали». Смену настроений населения «освобожденного» края зарегистрировала также советская военная администрация.
Поэтому Л.З.Мехлис и его команда вынуждены были спешить. Сначала создали «руководящую силу воссоединения» карликовую «Коммунистическую партию Закарпатской Украины», а затем поспешно организовали «Первый (и последний – И.П.) съезд народных комитетов» в Мукачеве 26.11.1944 г. «Съезд» принял «Манифест» написанный в Москве и привезенный в Мукачево. Бывший делегат съезда, бежавший на Запад и ставший впоследствии американским историком В.Маркусь писал об атмосфере, царившей на съезде: «Всякое инакомыслие немедленно отбрасывалось, а его автора тут же заклеймили. Во время дебатов представители регионов в основном выступали за воссоединение, однако некоторые высказывали и другие предложения. Члены некоторых региональных делегаций предложили в деликатной форме провести в крае плебисцит, поскольку по их мнению 600 человек не могут решать судьбу края. Организаторы съезда начали угрожать им тюремным заключением (что они впоследствии и сделали – И.П.), если они попытаются выступить публично с таким предложением» (7, с.48).
Почти каждый делегат имел своего «покровителя» в лице агентов НКВД, СМЕРШ или т.н. «партизан». Потому решение «1 съезда» могло быть только одно – одобрение «манифеста» и провозглашение «воссоединения Закарпатской Украины с Советской Украиной». Глава администрации ЧСР Ф.Немец сообщал в Лондон, что на Подкарпатской Руси каждый, кто осмелится высказаться против присоединения края к СССР, подвергается репрессиям /51, с.84/.
Крайне отрицательную роль в судьбе Подкарпатской Руси в 1944 г. сыграл посол ЧСР в Москве З.Фирлингер. Его донесения из Москвы в Лондон практически скрывали истинные замыслы советского руководства. Все происходившее в крае по его донесениям «не имело ничего общего с политикой советского правительства... у которого нет никаких тайных и злых умыслов, ибо советская администрация не склонна вмешиваться в наши внутренние дела» /30, с.405-409/. На немедленной передаче Подкарпатской Руси СССР настаивали также руководители Словацкого Национального Совета (СНС), опасаясь, чтобы нечто подобное советские органы не проводили также в восточной Словакии, населенной также русинами. СНС заявил, что «проблема Закарпатской Украины является исторической проблемой объединения всех украинцев» /32, с.48/.
На очередной запрос о действиях советской военной администрации в крае Э.Бенеш получил беспрецедентный по своему цинизму ответ советского дипломата В.Зорина: «Согласно обещанию, которое мы вам дали и которое указано в советско-чехословацком договоре, мы не обязаны и не желаем вмешиваться в ваши внутренние отношения. Нам очень трудно в такой ситуации помочь вам в решении проблем, которые вас беспокоят в Закарпатской Украине» /46, с.216/. Такая иезуитская формулировка буквально вывела из равновесия обычно хладнокровного Э.Бенеша: «Их агенты принуждают наших людей, чтобы они подписывали петиции о присоединении Подкарпатской Руси к Украине, своевольно создают коммунистические народные комитеты. Советские командиры организуют принудильную мобилизацию наших граждан в Красную Армию. А когда мы протестуем, то они только выражают сожаление, что не могут вмешиваться в наши внутренние дела» /46, с.216/ Наконец-то и Э.Бенеш точно дешифровал смысл и содержание политики Москвы на Подкарпатской Руси.
 
Буферное «государство» «Закарпатская Украина» и смысл его создания Москвой
Тем временем советские агенты ускоренно создавали на территории восточной провинции ЧСР буферное «государство» «Закарпатскую Украину» во главе с агентом НКВД И.Туряницей, он же первый секретарь КПЗУ (агентурная кличка «Турефф», по профессии трубочист). Для управления «Закарпатской Украиной» был создан гибрид «Народная Рада» (НРЗУ), исполнительная и законодательная власть одновременно, ее Президиум и 11 уполномоченных. НРЗУ ускоренно осуществила под диктовку советских военных органов ряд «революционных» актов по большевистскому образцу: национализировала все промышленные предприятия, вплоть до ремесленных мастерских, и финансовые учреждения, конфисковала земли крупных собственников и жертв голокоста, создала «специальный народный суд» для рассмотрения дел т.н. коллаборационистов, имевший в своем арсенале только два решения – 10 лет лагерей (на территории СССР) или расстрел. В своем подобострастии перед советскими покровителями «руководство» «Закарпатской Украины» даже забегало вперед, ввело в крае «московское время», приняло в качестве официального советский государственный гимн и флаг.
В начале декабря 1944 НРЗУ изгнала из территории края администрацию ЧСР Ф.Немеца и послала «прощальное» письмо президенту Э.Бенешу в Лондон с заявлением о выходе «Закарпатской Украины» из состава ЧСР. Э.Бенеш отверг эту писульку. Однако в конце 1944 г. он также понял, что Подкарпатская Русь уже аннексирована СССР и конкретизировал свою позицию. В заявлении его канцелярии указывалось: «Президент и правительство могут только констатировать, что не имеют возможности осуществлять государственный суверенитет на Подкарпатской Руси, но не имеют права отказаться от нее» /33, с.35/.
Президент решительно отвергал «советы» З.Фирлингера, К.Готвальда, представителей СНС согласиться с немедленным присоединением Подкарпатской Руси к СССР. Э.Бенеш предлагал приемлемый с его точки зрения вариант: решить проблему после окончания войны путем соглашения между двумя государствами. Москву заверял, что правительство ЧСР не будет официально протестовать против советских действий на Подкарпатской Руси и тем самым воспрепятствует дипломатическому скандалу. Одновременно требовал от З.Фирлингера, чтобы он информировал советское правительство о двух условиях: 1/ формальный отказ от края в пользу СССР будет отложен до момента, когда этот акт можно будет утвердить решением парламента ЧСР; 2/ в ответ на обещание, что ЧСР откажется от этого края, не вызвав при этом международных осложнений, советское правительство пообещает, что не будет поступать таким же способом в Словакии /46, с.217/. Впрочем, Э.Бенеша, человека холодного расчета, беспокоила вовсе не судьба Подкарпатской Руси, а появление прецедента раздела территории ЧСР, что по его мнению могло вызвать цепную реакцию со стороны соседей по аналогии событий осенью 1938 г.
В своеобразной форме проявилось антиукраинское настроение среди подкарпатских русин. 7 декабря 1944 г. в Москву выехала делегация Мукачевско-Прешовской православной епархии. В ее задачу входили переговоры о переходе епархии под юрисдикцию Русской православной церкви (до этого она находилась под юрисдикцией Сербской православной церкви). Одновременно члены делегации передали советским представителям обращение: не присоединять Подкарпатскую Русь (Закарпатскую Украину) к советской Украине, а включить ее как автономную республику в состав Российской федерации. Однако понимания у советских руководителей не нашли /42, с.431/.
В Ужгороде не понимали, что «украинство» советских организаторов «воссоединения» с Украиной было всего лишь ширмой, рассчитанной на реакцию международной общественности. Москве нужен был военный плацдарм в Центральной Европе, а для создания его годилось и «украинство», хотя в то же время в соседней Галиции советские власти это же «украинство» жестоко подавляли всеми доступными им средствами.
Определенное успокоение в чехословацких правительственных кругах внесли переговоры З.Фирлингера и Ф.Немеца с В.Молотовым и А.Вышинским в декабре 1944 г. в Москве. «Советское правительство, - заявил Молотов,- соблюдает существующие соглашения и согласно с предложением президента и правительства ЧСР, чтобы вопрос остался открытым до тех пор, когда об этом можно будет вести переговоры». Туманное заявление Молотова в какой-то мере устраивало и успокоило Бенеша, так как отдаляло окончательное решение, хотя сущность его уже была ясной – аннексия Подкарпатской Руси СССР. Однако тут же прозвучал иной тон в выступлениях чехословацких коммунистов. Московский центр КПЧ во главе с К.Готвальдом потребовал немедленной официальной передачи восточной провинции республики СССР. В кругах чехословацкой эмиграции поняли, что точка зрения руководства КПЧ представляет действительную позицию Кремля, в то время как слова Молотова и Вышинского были только ее дипломатическим прикрытием /33, с.35/.
Значительный отклик проблема Подкарпатской Руси вызвала на Западе, что вновь оживило надежду Э.Бенеша на то, что в конечном счете СССР откажется от идеи грубой аннексии. Настроения президента не были тайной для Москвы. И она вновь включила свою «международную общественность». Во влиятельной шведской газете Aftontidningen 10 января 1945 г. была опубликована статья публициста, почему-то с арабской фамилией «Фалуди», по проблеме Подкарпатской Руси. Автор агитировал за немедленное присоединение «Закарпатской Украины к Советской Украине, так как это соответствует соображениям исторического, национального и экономического характера. Присоединение необходимо и выгодно как Закарпатской Украине, так и Чехословакии, ибо это давнишняя мечта карпато-украинцев, которой живет этот полумиллионный народ, особенно в последнее время» /22/.
Открытое давление И.Сталина на Э.Бенеша
Нервозность и раздражение Москвы в начале 1945 г. достигла вершины. В дело решил вмешаться сам Сталин. Демонстративно позволил себя «информировать» о взглядах чехословацкого правительства на проблему Подкарпатской Руси К.Готвальдом, что по существу было дипломатическим абсурдом. Официально Готвальд был рядовым политическим эмигрантом в СССР. Не представлял никакие чехословацкие эмигрантские органы. В то же время в Москве функционировали чехословацкие дипломатические представительства, военная миссия и посольство. Последнее возглавлял к тому же известный своей просоветской ориентацией З.Фирлингер, о котором в кругах эмиграции говорили, что он является «скорее послом Сталина у Бенеша, чем послом Бенеша у Сталина». Тем более интересным представляется факт, почему Сталин предпринял такой необычный в дипломатической практике «ход конем».
Приглашение К.Готвальда не было случайным, ибо до этого с момента бегства этого «лидера братской партии» в Москву (1938) советский диктатор не уделил ему ни минуты внимания! «Приглашением для информации» своего же подопечного, если не слуги, Готвальда, Сталин хотел продемонтсрировать Бенешу, что о будущих границах Чехословакии он уже «ведет переговоры» с чехословацкими коммунистами, имеет как бы в своем кармане нового чехословацкого лидера. В письме, адресованном Э.Бенешу, Сталин выражал «искреннее недоумение», что у чехословацкого правительства создалось впечатление будто бы советское правительство хочет односторонне решить проблему Закарпатской Украины в нарушение всех соглашений. Такое мнение считал оскорбительным для советского правительства! Заверил Бенеша, что это всего лишь недоразумение. Повторил известный трюк советских дипломатов, что СССР просто не мог запретить жителям края выразить свою национальную волю! И тут же напомнил Бенешу, что ведь он сам в Москве в 1943 г. на встрече с ним выразил желание передать Закарпатскую Украину Советскому Союзу. Но, продолжал Сталин, поскольку проблема была поставлена самими жителями Закарпатской Украины, то ее нужно решить на основании двустороннего соглашения до окончания войны или после нее. И издевательски заверил Бенеша, что советское правительство не собирается нанести вред интересам Чехословацкой республики и ее престижу /5, с.221-222/.
Э.Бенеш понял реальность угрозы остаться в эмиграции, как это уже случилось с польским эмигрантским правительством. На письмо Сталина ответил 29 января 1945 г. Подтвердил замечание Сталина, что по вопросу о Подкарпатской Руси он не изменил своей точки зрения, как ее сформулировал в сентябре 1939 г. Итак, круг замкнулся. В просительном тоне Э.Бенеш продолжал, что желал бы, чтобы передача Подкарпатской Руси произошла после окончания войны, «как только будет полностью обеспечено восстановление наших довоенных границ с Германией и Польшей и когда я смогу обсудить эту проблему с нашими представителями в Праге». Дальше заверял Сталина, что эта проблема не будет предметом дискуссии с другими государствами и спора между двумя странами /46, с.218-220/.
Раболепное заключение письма с заверением в исключительных чувствах любви и дружбы чехословацкого народа к СССР свидетельствовало о том, насколько Бенеш был напуган предупреждением московского диктатора и укреплением позиций чехословацкого коммунистического центра в Москве. Обмен письмами между Сталиным и Бенешем практически поставил точку на проблеме Подкарпатской Руси/Закарпатской Украины в отношениях между СССР и чехословацким эмигрантским правительством.
Но советскому руководству и этого казалось мало. Во время советско-чехословацких перговоров в Москве 21-24 марта 1945 г. В.М.Молотов 23 марта пригласил Э.Бенеша на встречу, которая должна была быть посвящена исключительно проблеме Подкарпатской Руси. В действительности она выглядела скорее как вызов «на ковер». У Молотва была подготовлена солидная папка, содержавшая, как оказалось, записи всех высказываний Бенеша по этой проблеме начиная с 1939 г. Ее демонстрацией Молотов хотел исключить всякие колебания у Э.Бенеша. Чехословацкий президент охотно подтвердил все свои прежние высказывания и решения. Да еще вдобавок позволил себе «пожаловаться» Молотову, каким бременем для Чехословакии была отсталая Подкарпатская Русь, сколько она принесла республике хлопот!/ 42, с.436/.
Тем не менее Молотову и это оказалось недостаточным и он настоятельно «рекомендовал» Бенешу сформулировать свои предложения и выводы в письменном виде в адрес Верховного Совета СССР. И это унижение Бенеш безропотно проглотил. В письме он подтвердил свое прежнее заявление о том, что присоединение «Закарпатской Украины» к СССР считает естественным и повторил, что оно будет оформлено после обсуждения проблемы с политическими деятелями в освобожденной Чехословакии /9; 42, с.436/. Своим письмом Э.Бенеш нарушил конституционные полномочия президента, ибо любое изменение границ государства должно было быть обсуждено и принято регулярно избранным парламентом республики. Но ведь в политической каръере президента такое решение не было новым (Мюнхен), поэтому он был уверен, что в Чехословакии не найдется такая политическая сила, которая бы оспорила его шаг.
 
Советско-чехословацкий Договор и протокол о Подкарпатской Руси/Закарпатской Украине 29 июня 1945 г. и его ратификация
5 апреля 1945 г. чехословацкое правительство Национального фронта сформированное в марте в Москве и назначенное президентом в Кошице в своей программе заявило по проблеме Подкарпатской Руси следующее: «Правительство позаботится о том, чтобы как можно скорее был решен вопрос Закарпатской Украины, поставленный самим населением этого края. Правительство желает, чтобы этот вопрос был решен в духе дружбы между Чехословакией и Советским Союзом» /4, с.347/. Как видим, этот пассаж был выдержан полностью в известных нам уже советских формулировках. Подобострастие правительства ЧСР к «славянскому старшему брату» было беспредельным.   
29 июня 1945 г. в Москве под диктовку Сталина был подписан «Договор и протокол между Чехословацкой республикой и СССР о Закарпатской Украине/Подкарпатской Руси». Договор подписали с чехословацкой стороны премьер-министр З.Фирлингер и государственный секретарь МИД ЧСР В.Клементис, со стороны СССР народный комиссар по иностранным делам В.М.Молотов, ему же «делегировала» свои права Украина, к которой Закарпатская Украина/Подкарпатская Русь присоединялась. При этом Сталин игнорировал созданное по его же инициативе «государство» «Закарпатскую Украину», не пригласив в Москву даже для формального «сидения в корридоре» ее представителей, продемонстрировав тем самым ее истинную марионеточность. Договор был крайне несправедлив, ибо подписан был двумя правовыми субъектами, Чехословакией и Советским Союзом, о судьбе третьего, Подкарпатской Руси, представители которой не принимали участия в договорном процессе. Это живо напоминает прецедент Мюнхенского соглашения 1938 г. Поэтому договор между ЧСР и СССР 1945 г. часто по праву именуют «подкарпаторусинским Мюнхеном», «о нас – без нас!».
По существу Договор и протокол только фиксировал задним числом фактическое состояние дел, а именно, уже осуществленную осенью 1944 г. аннексию Подкарпатской Руси Советским Союзом. Договор был ускоренно ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР. Ратификация же в ЧСР затягивалась в виду отсутствия там регулярно избранного парламента. В августе 1945 г. конституционным декретом №60 президента Э.Бенеша подкарпатские русины и евреи лишались гражданства Чехословацкой республики, что было актом юридического произвола, если не государственного предательства. Согласно конституции и всех обязательств Чехословацкой республики никто не был вправе лишать ее граждан прав гражданства, если они этого не пожелали сами.
Такой произвол вызвал острую реакцию прежде всего у русин, честно воевавших с 1943 г. в рядах Чехословацкого армейского корпуса за освобождение Чехословакии, которую они считали своей родиной. После вмешательства министра обороны и их бывшего командира генерала Людвика Свободы президент Э.Бенеш часть декрета скорректировал. Бывшим бойцам и их семьям было высочайше «позволено» «оптировать» чехословацкое гражданство /42, с.437-438/.
В конце ноября 1945 г. под давлением Москвы Временное Национальное Собрание ЧСР приняло для обсуждения и ратификации Договор и протокол между ЧСР и СССР от 29.6.1945 г. Это также было явным нарушением конституции ЧСР, не позволявшей принимать решения об изменении границ государства нерегулярным (неизбранным регулярными выборами) парламентом. Соответственно ратификация Договора и протокола временным НС юридической силы со стороны ЧСР не имела, была сугубо политическим актом, осуществленным в угоду Сталину (16, с.82-88).
В ноябре 1945 г. была образована Смешанная чехословацко-советская ликвидационная комиссия с местом действия в Ужгороде и Праге. Ее задачей было урегулирование проблем гражданства чехов и словаков в Подкарпатской Руси/Закарпатской Украине и русских и украинцев в Чехословакии. На практике оказалось, что Комиссия вынуждена была заниматься главным образом проблемой оптации чехословацкого гражданства русинами, русскими и украинцами, желавшими во что бы то ни стало сохранить свое чехословацкое гражданство. 
В течение четырех месяцев канцелярия Комиссии в Праге получила около 25 000 таких заявлений. Канцелярия Комиссии в Ужгороде за то же время получила 23 168 заявлений. По словам председателя Комиссии в крае возник «оптационный психоз», почти треть населения края хотела остаться гражданами Чехословакии. При том, что работе Комиссии в Ужгороде всячески препятствовало местное «правительство», НРЗУ и лично его глава И.Туряница. Претендентов на оптацию запугивали, транспорты получивших разрешение на оптацию задерживали, документы вновь и вновь «проверяли». И.Туряница лично запретил индивидуальные выезды в Чехословакию. В конце концов приказал закрыть границу, а попытки о ее переход наказывались как государственное преступление, нарушителей отправляли в лагеря ГУЛАГ. В результате по документам ужгородской Комиссии выехали в Чехословакию только треть подавших заявления, конкретно 3693 оптанта /42, с.438-439/.
Последний акт драмы Подкарпатская Русь/Закарпатская Украина наступил в январе 1946 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22.1.1946 г. о создании Закарпатской области УССР было ликвидировано буферное «государство» «Закарпатская Украина» и деградировано до уровня рядовой административной единицы, безымянной территории «за-Карпатами», Закарпатской области советской Украины. Все автохтонное славянское население края было лишено своего исторического этнонима «русины» и объявлено украинцами.
Итак, «освобожденная» Подкарпатская Русь вместо свободы на полстолетие канула в небытие, вырванная из своей естественной центральноевропейской среды, привязанная к искалеченному войной и сталинской диктатурой Советскому Союзу, принесшему в край под Карпатами этноцид (принудительную украинизацию), большевистский тоталитаризм, коллективизацию, прикрывавшую жесткую этатизацию, всеобщую милитаризацию, превратившую край в военный плацдарм «империи зла», эффективно использованный ее генералами против восставшей Венгрии в 1956 г. и «пражской весны» в 1968 г.
Практически ничего не изменилось в политическом статусе Подкарпатской Руси (Закарпатской области Украины) и ее автохтонного населения русин и после распада ее «освободителя» Советского Союза. Новый ее хозяин, Украина, унаследовала не только посткоммунистическую централистскую советскую бюрократическую систему, но и ее национальную нетерпимость, усиленную узаконенной государственной идеологией украинского национализма. В новом государстве пробудившимся русинам предлагается, как и в сталинской системе, только один выход – ускоренная асимиляция в украинстве. Виновники же «подкарпаторусинского Мюнхена», чехословацко-советского Договора и протокола от 29.06.1945 г., правонаследники СССР и Чехословакии, Российская федерация, Чешская и Словацкая республики, хранят удобное им молчание...
1.Болдижар М., Грін О.: Закарпатська Україна: державно-правовий статус і діяльність (кінець 1944 р.-початок 1946 р.). Ужгород 1999.
2.Болдижар М.М.: Краю мій рідний. Ужгород 1998.
3.Внешняя политика Советского Союза: Документы и материалы. Москва 1952.
4.Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. Т.4, кн.2, Декабрь 1943 г.-май 1945 г. Москва 1983.
5.Советско-чехословацкие отношения во время Великой Отечественной войны 1931-1945 гг. Документы и материалы. Москва 1960.
6.Конев И.С.: Записки командующего фронтом, 1943-1944. Москва 1972.
7.Маркусь В.: Приєднання Закарпатської України до Радянської     України 1944-1945 рр. Київ 1992.
8.Марьина В.В.: К событиям в Подкарпатской Руси (Закарпатской Украине) осенью 1944 – зимой 1945 года. – Славяноведение, Москва, 2001, №3.
9.Марьина В.В.: Бенеш: последний визит в Москву (март 1945 г.). – Славяноведение, Москва, 1996, №6.
10.Марьина В.В.: Закарпатская Украина (Подкарпатская Русь) в политике Бенеша и Сталина. Документальный очерк. Москва 2003.
11.Макара М.П.: Закарпатська Україна: шлях до возз´єднання, досвід розвитку (жовтень 1944-січень 1946 рр.). Ужгород 1995.
12.Нариси історії Закарпаття. Ред. Гранчак І., Болдижар М. Т.І-ІІІ, Ужгород 1993, 1995, 2003.
13.Офіцинський Р.: Нелегальний перехід угорсько-радянського кордону в 1939-1941 роках. Ужгород 1993.
14.Поп И.: Энциклопедия Подкарпатской Руси. Ужгород 2001, 2006.
15.Поп И.И.: Чехословакия-Советский Союз 1941-1947 гг. Москва 1989.
16.Поп І.: Як нас віддавали, або троянди для прислужників Мехліса. Прага 1945 року: урядові і парламентські дискусії довкола питання про передачу Закарпаття СРСР. – Карпатський край, Ужгород 1995, №5-8, (111).
17.Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентом США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Москва 1976, Т.2.
18.Правда 1.9.1939.
19.Советский Союз и германский вопрос 1941-1949. Т.1, Москва, 1996.
20.Сталин Й.В.: Вопросы ленинизма. Москва 1953.
21.Советско-чехословацкие отношения во вемя Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: Документы и материалы. Москва 1960.
22.Aftontidningen 10.1.1945.
23.ArchivMinisterstvazahraničníchvěci České republiky (AMZV), f. Londýnský archiv, zprávaF.Němce.
24.Beneš E.: Paměti. OdMnichovaknové válceaknovémuvítězství. Praha 1947.
25.Beneš E.: Šest let exilu a druhé světové války. Praha 1946.
26.Brod T.: Československo a Sovětský svaz v letech 1939-1945. Moskva. Objetí a pouto. Praha 1992.
27.Bruegel J.W.: Případ Podkarpatské Rusi. (Sovětská agrese proti Československu 1944-1945). – Ústav dr.Edvarda Beneše. Předneseno na členské schůzi Ústavu dr. Edvarda Beneše dne 2.prosince 1953.
28.Documents on British Foreign Policy 1919-1939.Third Series. Vol.III.
29.Feierabend L.: Politické vzpomínky. Sv.I-II. Praha 1997.
30.Fierlinger Z.: Ve službách ČSR. Praha 1948, sv.II.
31.Feierabend L.: Soumrak československé demokracie. Washington 1967.
32.Hořec J.: Podkarpatská Rus – země neznámá. Praha 1994.
33.Kaplan K.: Pravda o Československu 1945-1948. Praha 1990.
34.Mastný V.: The Beneš – Stalin – Molotov Conversation in December 1943.- New Documents // JfGO. Berlin 1972, H.3.
35.Mackenzie C.: Dr.Beneš. Praha 1947.
36.Markus V.: L´incorporation de l´Ukraine subcarpatique 1944-1945. Louvain 1956.
37.Masařík H.: V proměnách Evropy. Pamětí československého diplomata. Praha 2002.
38.National Zeitung. Basel 17.4.1944.
39.The Ninetheenth Century and After. London, I, 1943.
40.Nemec,F.-Moudry,V.:The Societ Seizure of Subcarpathian      Ruthenia. Toronto 1955.
41.Pop I.: Karpatho-Ruthenien 1938-1946. Vergeudestes Europäertum und verschviegener politischer Verrat. Wiederstand–Kollaboration–Zusammenarbeit aus europäischer Perspektive in Deutschland und in der Tschechoslowakei von 1938–1968. Bremen – Cheb (Eger) 2003.
42.Pop I.: Dějiny Podkarpatské Rusi v datech. Praha, Libri 2005.
43.Pop I.: Podkarpatská Rus. Praha, Libri 2005.
44.Pop I.: Problém Podkarpatské Rusi v Benešove zahraničně politické koncepci za druhé světové války. – Velké dějiny malý národ. Praha 1995.
45.Richter K.: Podkarpatští Rusíni v boji za svobodu. Praha 1997.
46.Táborský E.: Prezident Beneš mezi Západem a Východem. Praha 1993.
47.Táborský E. The Triumph and Disaster of Dr. Edvard Beneš. –FA. July 1958. N 4.
48.Winch M.: Republic for a day: An Eye-Witness Account of the Carpatho-Ukraine Incident. London,1939.
49.Views and Diplomatic Aktivity of Dr.Edvard Beneš in the Period of Praparation for the Czechoslovak-Soviet Treaty of 1943. Ed. Červinková M. - Historica, 1969, v.XVII.
50.Vojensko-historický archiv České republiky. F. Edvarda Beneše, Londýn.
51.Vojensko-historický archiv České republiky. F. VOU, Válečný deník VOU, 1944.    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Print version
EMAIL
previous ВОЙНА ЗА ВТОРУЮ МИРОВУЮ |
Ярослав Шимов
DID CZECHOSLOVAKIA HAVE ANY CHANCE? PRAGUE´S AMERICAN EMBASSY ABOUT THE RED ARMY IN CZECHOSLOVAKIA IN 1945 |
Petr Vagner
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.